Боксёров бывших не бывает!

— Но то, что она — женщина видно невооружённым глазом. Что здесь делает это недоразумение?

Всё, моему терпению пришёл конец. С одной стороны — стыд и позор, а с другой — кто это здесь недоразумение? Конечно, я явно проигрывала сравнение с восточной красавицей Гулей, но не до такой же степени! Мишка как раз встал, замотав меня посильнее в дырчатый плед, и мне ничего больше не осталось, как взлететь по лестнице и скрыться в гостевой комнате. Вот и познакомились… Слёзы брызнули сами собой.

— Лиза, выходи, пожалуйста. Тебе отсидеться не удастся! Лиза!

— Я сейчас. — А сама уже стояла на подоконнике, просчитывая траекторию выхода из окружения.

Спускаясь мимо окна первого этажа, я услышала теперь уже гневные восклицания моего ненаглядного. Проскочило даже «самая замечательная девушка на свете». Очень надеюсь, что это обо мне… Обогнув дом, облегчённо вздохнула, ворота были открыты. И я была такова. Скрываясь за деревьями, понеслась к шлагбауму, потом на дорогу и в лес, за кусты, выглядывая периодически в надежде поймать машину. Но сегодня выходной, люди отдыхают, ждать придётся, видимо, долго. Из ворот коттеджа выехала серебристая машина, и я рванула наперерез. За рулём сидел Исаев. Ах, да, вот я дура, эта машина стояла во дворе его дома. Скорее всего, на ней приехали родители Мишки.

— Стоять! — Заорал изменник коварный, связавшийся с каким-то бесстыдным созданием. — Лиза, остановись.

Но я летела, как сайгак, внутрь леса, не разбирая дороги. И, как ни странно, мне удалось оторваться. Я пошла уже спокойнее, но куда? Услужливо появившийся пенёк принял мою пятую точку, предоставив возможность отдохнуть и оглядеться. Деревья кругом, ели, берёзки и осинки. Я даже разглядела гриб. В другое время точно бы с азартом занялась грибной охотой, очень я любила это дело. Но сейчас? Куда идти? Понятно, что назад, но летела я в неопределённом направлении. И где это «назад»? Утешало только то, что происходило всё недалеко от города, куда-нибудь, да выйду. И пошла. Запел телефон, Исаев на проводе. Фиг тебе. Тренькнуло оповещение: «Лиза, немедленно проявись, ты обещала не делать мне нервы». Ну что вы, мадам Романова закусила удила!

Я добралась домой далеко за полдень. С порога узнала от папы много нового о себе, о Мишке, вообще, об основах бытия. Рано улеглась спать, утром на работу. Мой любимый боксёр не проявлялся. Обиделся, видать. Я тоже. Оставаться недоразумением не хотелось, и я вечером позвонила ему. Вне зоны. И так три дня. Да что такое? Не охраняет меня, не помогает в деле Сони. Страшное беспокойство накрывало всё больше и больше. Может, Гуля что-то знает?

— Где Миша? — Я, не поздоровавшись, пошла в наступление.

— Как где? У тебя, разве нет? Он же помчался за тобой. Высказал родителям своё фи и ушёл, хлопнув дверью. Они, оскорблённые, сидят в своей берлоге и холят свою обиду, совсем из ума выжили. Что вы там натворили?

— Гуля, умоляю тебя, не скрывай ничего, его нет три дня, не звонит, не приходит, вообще, никак не проявляется. И в клубе его не было, Витька Цветков со своей Алинкой замучились уже. Да и не бросил бы он их на произвол судьбы, без него ж и муха не пролетит в клубе. А если куда приземлится, то обязательно разуется. Что происходит? Опять ваши шпионские завихрения?

— Нет, ничего такого. Я загружена по уши, голову поднять некогда. Так, пошли-ка в кафешку, поедим и поговорим.

Она выспросила всё об инциденте в доме Исаевых и последующих событиях, уточнила время последней смс от Мишки, куда-то звонила, с кем-то ругалась, кого-то просила помочь. Бесполезно, мы не продвинулись ни на йоту, Исаев пропал бесследно. Я подыхала, ощущение беды накрывало меня своим чёрным покрывалом…

Лес около элитного посёлка был прочёсан, изучены все последние передвижения, звонки, встречи Исаева. Ничего.

— Да, может чуть пораньше бы начать поиск. Ещё этот вчерашний дождь. — Сокрушался полицейский капитан.

А я находилась в состоянии выдавленного тюбика из-под зубной пасты: что-то ещё осталось на дне, ещё пахнет, но уже неприемлемо для использования. «Чуть пораньше…»: — звенело самым большим колоколом у меня в башке!

Домой ноги не несли, опять слушать о своём недостойном поведении? И я пошла к Мостовым. Мы попили чайку с Алевтиной Сергеевной, обсудили очередной приход попечителей и решили. Я решила.

— Вы не бойтесь ничего. Я завтра же подам встречное заявление на опекунство Олежки. И пусть повоюют со мной, посмотрим, кто кого. Скажите, а за это время вам не звонил Исаев, или кто-нибудь из друзей Павла? Есть какие-нибудь новости?

— Нет! А у вас?

— Кое-что начинает проясняться. И я очень прошу вас, постарайтесь вспомнить, с кем Мостовой последнее время общался более плотно, что ли? Или кто-то новый появился у него на горизонте. Вспомните всех, пожалуйста. И держитесь, мы вытащим Соню, она ни в чём не виновата, это же очевидно!

И я опять начала действовать самостоятельно. Почему-то страха не было совсем. Его выдавила тоска и постоянное, изводящее чувство неизвестности, боязнь услышать что-то плохое об Исаеве.