— Разговор назрел, девочка моя. Я хочу спросить, ты готова? Стать женщиной — не очень приятная процедура, если люди не любят друг друга. А я очень боюсь, что ты влюбишься в меня, а этого допустить нельзя.
— Ну, ты же сам сказал, что …
— Вот именно, процедура. Получается, как на приёме у врача: «Я прописываю вам…»
— Я требую провести лечение немедленно. Не хочу никаких слов, моё эго требует именно тебя в роли первого мужчины.
Он занёс меня в номер, раздел, отправил в ванную, снабдив большим пушистым полотенцем. Замотавшись в него, я вышла. На столе сияли свечи, разгорался камин. Шампанское, фрукты, конфеты, тихая музыка, романтика… Но самого Чингиза не было. Устроившись в кресле возле открытого огня, я уставилась на языки пламени. Прошло с полчаса, хлопнула дверь, полилась вода. Чингиз тянул время, с чего бы это? Я начала волноваться, мурашки поползли по коже, туманная перспектива отдаться незнакомому, или уже не очень незнакомому, мужчине таяла на глазах.
— Ты не спишь? — Тихий голос прозвучал, как гром, я вздрогнула. — Обычно, наши встречи заканчиваются этим.
— Так ты ждал, пока я усну? Ну, уж нет. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. — Очень вовремя я вспомнила про тягловые работы, прям, в точку, идиотка…
Чингиз расхохотался, подскочил ко мне, вытащил из кресла и уронил на кровать.
— Ну, всё, я тебя съем, Лизанька! — И стал выцеловывать моё тело, с головы до ног, оставляя на месте каждого поцелуя горячий след, Задержавшись в низу живота, он аккуратно раздвинул мои ноги, и… Я даже не успела дёрнуться, сладкая истома накрыла меня своим чудесным одеялом. И, удивительно, стыда не было. Совсем не было. А только движения языка мужчины, прикосновение его губ, желание продолжения, неизвестного, но уже упоительного. И кувырком вниз, принимая наслаждение всем телом, всеми клеточками… Я выдохнула, распахнула глаза и сразу же попала на дно дьявольских глаз хана, повелителя и хозяина положения. Он удовлетворённо улыбался, выкладывая дорожки поцелуев на шее, на плечах, на животе.
— Какая сладкая девочка, нежная зефирка, рахат-лукум. Не просто так мне захотелось тебя слопать, я не ошибся, мой благоухающий розовый бутон. Отпусти меня, пожалуйста, я не убегу.
И только тут я заметила, что вцепилась в его каменные плечи своими ладонями, как при восхождении по отвесной стене. Отпустила. Чингиз переложил меня к себе на грудь, упираясь каменным же агрегатом в мой живот.
— Расслабься, девочка! Почувствуй меня, впитай в себя мужской дух, отдохни. — И стал поглаживать спину, плечи, сжимать ягодицы, бёдра, он тёрся немного небритыми щеками о мою грудь, прицыкивая и постанывая. — Какая девочка, упругая, сильная, смелая. Ведь да? Ты же ничего не боишься со мной рядом?
Я кивнула, мне было очень надёжно и спокойно в руках сильного, взрослого, нежного монгола. Я прижалась к волосатой груди мужчины, подложив под щёку его ладонь. Конечно, понимала, что основной аккорд ещё впереди…
— И не надейся, я не усну, — пробормотала, не в силах даже говорить, заводясь от поглаживаний по голове, по рукам, от ласковых поцелуев, падающих на меня со всех сторон.
Он покусывал своим жарким ртом каждый мой пальчик, засасывал и облизывал их, причмокивая, как будто сосал вкусный леденец. Вливал в уши, в промежутках между ласками, оды восхищения отважной девочке, нежной и совсем не опытной. А я впивалась губами в его плечи, шею, скулы в предвкушении чего-то неизведанного, вызывающего страх пополам с вожделением.
— Ай, какая сладкая девчурка, медовый персик!
И резко перевернув меня, впился губами в одну грудь, а другую сжал, выкручивая сосок, больно. Что, началось? Я ойкнула, и тут же твёрдый язык заласкал ореолы, выкладывая спираль за спиралью, а рука нагло пролезла между ног. Я дёрнулась, куда там, он только сильнее проникал в моё лоно.
— Всё хорошо, дурочка моя, всё хорошо. — Чингиз сам уже задыхался от желания, я почувствовала это всеми фибрами души и приготовилась. — Расслабься, доверься мне, не дрожи, обними, не стесняйся, делай со мной, что хочешь.
Вцепившись в него мёртвой хваткой, я почувствовала медленные движения мужского агрегата, он как бы ласкал меня, знакомился с моим телом. Приятная истома заполнила меня мгновенно, я расслабилась, руки потянулись к плечам мужчины, его груди. А когда он заглотил чуть не полностью мою грудь, я и вовсе улетела в свободное плавание, прижимая его голову и копаясь в густых чёрных волосах. И совсем промокла, истекая женским соком. Блаженство, глубокое, чувственное, прямо вальс Шопена…