Бойцы тихого фронта

«…Дорогие товарищи! Прощаясь с вами, хочу выразить пламенную надежду, надежду на то, что скоро наступит рассвет. Наступит время, когда Советский Союз, как лучший друг и союзник, будет приветствовать могучий и свободный Китай, когда в великой битве за освобождение угнетенных наций мира обе страны рука об руку пойдут вперед и добьются победы…

11 марта 1925 года, Сунь Ятсен».

Пророческие слова великого народного вождя. Действительно, через четверть века после его смерти Китайская революция победила, опираясь на всестороннюю братскую помощь могучего Советского Союза. Однако бессмертные заветы Сунь Ятсена были забыты китайскими руководителями из группы Мао Цзэдуна, грубо растоптавшими священные традиции советско-китайской дружбы, клеветавшими на родину Ленина, на страну, которую Сунь Ятсен назвал «великой надеждой» не только Китая, но и всех угнетенных империализмом народов.

Китайская революция причалила к надежному берегу только благодаря боевому братству с Советским Союзом.

3. В ДАЛЬНИЙ ПУТЬ. ТРАНССИБИРСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

Транссибирская железная дорога, пересекающая Советский Союз от Москвы до Владивостока на Тихом океане, с давних пор занимала мое воображение. Благодаря гигантской протяженности примерно в десять тысяч километров и тому, что она пересекает труднопроходимые и малонаселенные районы — горы, огромные сибирские равнины, тайгу, — Транссибирская железная дорога представляет собой одно из замечательных творений русского инженерного гения. И вот случай предоставлял мне возможность проехать на ней из конца в конец.

Конец января 1926 года.

На восток выехало несколько человек из группы, которая ехала по заданию Четвертого управления. В Китае нас должны были включить в миссию Блюхера как советников по вопросам военной разведки: революционная армия Сунь Ятсена на ряде фронтов терпела поражения между прочим и потому, что разведка — этот в большинстве случаев решающий фактор военно-политической операции — полностью игнорировалась… Разумеется, Берзин предупредил нас, что в Китай мы едем прежде всего как коммунисты-революционеры, что мы должны быть готовы отозваться на любой призыв гоминьдана и коммунистической партии защищать Китайскую революцию…

Отправились мы из Москвы в снежную зимнюю ночь. На вокзале нас никто не провожал, хотя на сей раз мы ехали официально с паспортами, где значились наши подлинные имена: Берзин считал, что не следует поднимать лишнюю шумиху. Логично было предположить, что западные центры разведки весьма активно интересуются не только составом, но и числом советских военно-политических советников, вызванных для оказания помощи Сунь Ятсену.

Вещи мы собирали и упаковывали с величайшей осторожностью: поклажа не должна быть объемистой (в Китае нам следовало обладать способностью к быстрому передвижению), но нам хотелось взять необходимые вещи, одежду, фотоаппарат, кое-какие книги.

Галина ревниво следила за тем, чтобы в чемоданы не попала ни одна ненужная вещь, но в них нашлось место для ее любимых книг. Сумеет ли эта женщина с нежной, чувствительной душой, поклонница театра, музыки и литературы, справиться с суровыми требованиями воинского долга?

Впрочем, пора вкратце познакомить читателя с Галиной, моей женой, которая со дня отъезда в Китай стала и товарищем по работе. Ей предстояло вынести на своих хрупких плечах тяжелую ответственную миссию военного разведчика. Она ехала на Дальний Восток шифровальщицей, а впоследствии в Европе по совместительству исполняла обязанности шифровальщицы и радистки.

Я познакомился с нею за три года до этого. Разумеется, это произошло случайно, большинство наших счастливых встреч в жизни — дело случая. Все благоприятствовало этому: и моя молодость, и начало весны в Серебряном Бору под Москвой, куда меня послали на двухнедельный отдых, и чудесная обстановка и уют дач — недавней собственности крупных сановников, где теперь отдыхали старые большевики и рабочие московских заводов.

Познакомился я с ней на праздничном вечере у одной старой большевички, Нины Петровны, которая с неистощимым интересом слушала мои рассказы о Болгарии. Нас представили друг другу, я очутился в дружеской компании, окруженный вниманием и доброжелательностью.

Галина Лебедева (так она назвала себя) сидела рядом со своей приятельницей. Когда я начал рассказывать о Болгарии, она безмолвно слушала, пристально глядя на меня большими карими глазами. Ни о чем не спросила, не сделала ни одного замечания, ничем не обнаружила своего присутствия. Голову ее оттягивали тяжелые длинные косы.