Бойцы тихого фронта

Наряду с военно-организаторской и политической работой Заграничный комитет проявлял заботу о доставке оружия. В то время, когда мы совершали свои рейсы на парусниках через море, значительное количество оружия ввозилось в страну с севера, запада и юга. С севера поступало австрийское оружие, закупленное Заграничным комитетом в Вене и отправляемое в страну по Дунаю в трюмах торговых пароходов; с юга поступало оружие, Доставленное приверженцами левого национал-революционного движения Эгейской Македонии, руководимого Василом Манолевым, бывшим верным соратником Яне Санданского и первым помощником Тодора Паницы; с запада поступало оружие из Югославии. Его переносили через границу на плечах болгарские политэмигранты.

Летом и осенью 1924 года в страну нелегально возвратились многие видные деятели партии. Одни из них получили задание возглавить военно-организаторскую работу, другие — политико-организационную, а третьи — Йордан Кискинов, Тодор Грудов и Георгий Златков — создать в горах партизанские отряды.

Вместе с коммунистами в страну возвращались для участия в подготовке восстания левые «земледельцы», приверженцы линии единого фронта, а также македонские федералисты во главе с Тодором Паницей, развернувшие революционную деятельность главным образом с Пиринском крае.

Работа велась в условиях глубокого подполья.

Но подготовка к новому вооруженному восстанию не осталась тайной для правительств соседних государств. Первой реагировала Югославия, где коалиционное правительство Давидовича сменилось реакционным режимом Пашича. Вслед за ней и королевско-помещичье правительство Румынии официально предупредило, что «оно не будет стоять в стороне, если события в Болгарии разовьются в пользу большевиков». А угрозы румынской реакции не были пустой фразой: слишком свежо в памяти народов было воспоминание об открытой военной интервенции Румынии в 1919 году против Венгерской советской республики.

Все это было плохим предзнаменованием. Но дело было не только в откровенных угрозах со стороны двух соседних государств. Буржуазия Европы выдержала напор послевоенной революционной волны, и к 1924 году на старом континенте появились явные признаки временной и частичной стабилизации капитализма. Необходимо было сменить стратегию. Заграничное бюро, исходя из решения пленума Коминтерна, еще в феврале 1925 года настоятельно предупреждало Центральный Комитет о необходимости отменить курс на вооруженное восстание. Георгий Димитров распорядился, чтобы все нелегальные деятели партии прекратили военно-организационную работу и вернулись в Югославию.

Одновременно с этим товарищи Коларов и Димитров, которые опасались авантюристических перегибов Военного центра, послали в страну представителей партии для оказания помощи Станке Димитрову в переводе деятельности на новые рельсы. Партия временно, до наступления благоприятного момента, отказывалась от вооруженного восстания.

Так развивались события до апрельского террористического акта, давшего повод фашистским властям нанести жестокий удар нашей партии, вырвать из ее рядов множество верных сынов.

Задача партийного руководства в условиях жесточайшего белого террора на родине и враждебного режима Пашича в Югославии сводилась к тому, чтобы сделать все возможное для спасения уцелевших от погрома партийных кадров.

В эту работу включили и меня.

Нелегальный канал связи Белград — Марибор — Вена, ставший с апреля 1925 года поистине «каналом спасения», был создан еще в начале 1924 года. Первое время мы пользовались каналом заграничных связей Югославской коммунистической партии, постепенно наша партия создала и свою линию связи. Общий канал начал перегружаться, а это неизбежно создавало опасность провала. Параллельно с главным партийным каналом болгарские политэмигранты создали новые пути сообщения, проходившие через другие пункты югославско-австрийской границы. Один из них, проходивший через Грац, обслуживался болгарскими студентами-коммунистами, обучавшимися в высших учебных заведениях Граца. Каналы использовались для передачи средств, собранных МОПРом, партийных газет и нелегальной литературы и для переброски партийных деятелей и курьеров Коминтерна в обоих направлениях.

Разумеется, в нелегальных каналах не было бы нужды, если бы реакционные режимы балканских стран не проявляли такой яростной враждебности к болгарскому революционному движению и его представителям.

С апреля 1925 года эти каналы приобрели огромное значение для партии. Через них были переброшены сотни преданных деятелей партии — «золотой фонд партии», как выразился Васил Коларов.

В 1925 году сербские реакционные власти предприняли против нашей эмиграции крупные меры — все болгарские политэмигранты были интернированы в глубь Сербии и размещены в лагерях, созданных в городах Суботица, Нови-Сад, Инджия, Нови-Бечей, Выршац, Горни-Милановац, Велики-Бечкерек, Велика-Киниде. Самыми крупными были лагеря в Нови-Саде и Инджии. Расположенные на железнодорожной линии София — Белград — Вена, эти города представляли собой важные пункты нелегального партийного канала.