Бойцы тихого фронта

Первой нашей заботой было сократить расстояние между парусниками. Потом мы спустились в трюм осмотреть ящики: при сильном волнении неравномерное распределение груза могло погубить парусник. Мы помогли старику и его помощнику привести все в порядок. Избежать встречи с бурей было невозможно — она надвигалась. Небо на юго-востоке устрашающе потемнело, далекие молнии сверкали, как огненные мечи. Шторм пока бушевал где-то позади и в стороне от нас, но примерно через час он должен был настигнуть парусник, и тогда оставалось только уповать на милость бога, как выразился лодочник.

Покончив с приготовлениями, мы укрылись в каюте. Старые доски борта скрипели, их скрипы напоминали стоны.

В каюте вдруг стало темно, страшный, как будто донесшийся из подводных глубин, треск заполнил пространство между водой и небом. Парусник очутился в объятиях бури. Старый лодочник свернул паруса, и это было последним актом его сопротивления. Он и его помощник опустились на колени и принялись бить поклоны. Пришлось строго прикрикнуть на них, чтобы вывести их из состояния транса. Нужно было во что бы то ни стало удержать нос парусника против волн: неожиданно обрушившись с боку, они могли разбить его в щепки.

Мы боролись со штормом, следя, чтобы нас не смыло за борт, тогда уже нечего надеяться на спасение. Грозовые облака сгустились, опустились низко над морем и стали черными. Казалось, вдруг настала ночь. Второй парусник исчез из вида. Что с ним?

…Море продолжало бушевать и на следующий день. Случайно, каким-то чудом мы обнаружили второй парусник и решили искать убежища в ближайшей турецкой гавани. Другого выхода не было. Мы могли выдать себя за турецких рыбаков, чью лодку унесло в открытое море бурей. Рискованно? Не очень: у нас троих были турецкие паспорта, я говорил по-турецки, а Христо Генчев и остальные товарищи могли не показываться из трюма. Если портовые власти что-либо заподозрят, нужно было предложить взятку, а в крайнем случае придется взорвать лодку, а потом пешком пробираться в Странджу[6]. Городок, к которому мы приближались ощупью, находился вблизи гор…

В гавани укрылись десятки лодок, парусников, небольших грузовых пароходов. Большинство из них — наши собратья по несчастью. Застигнутые бурей в открытом море, они бросили якорь, чтобы найти спасение от шторма, дать себе передышку, устранить повреждения, осмотреть двигатели, пополнить запасы горючего, воды и продовольствия. Одновременно с нами в залив вошло еще несколько лодок; никем не замеченные, мы бросили якорь. Никто не пришел проверить, кто мы такие и откуда. Через два дня, когда шторм утих, мы покинули порт.

Пока все шло хорошо. Но меня не покидало беспокойство. Товарищей из Варны предупредили по радио о нашем рейсе, они знали примерно, когда мы прибудем. Благой Касабов должен был немедленно отправить людей в Бургас, чтобы сообщить о нашем прибытии местной партийной организации. Шторм задержал нас в пути. В подобном случае товарищи обычно ждут еще несколько дней. Поступят ли они так и на сей раз? Ведь теперь встреча должна состояться севернее Бургаса, в районе Несебра.

У меня было еще одно основание тревожиться. С месяц назад, во время очередного рейса, случилась неприятность. Не провал. Авария. Не в море, а на самом берегу. Около полуночи, когда мы на парусах приблизились к берегу (чтобы не привлекать внимания пограничных патрулей) и вошли в небольшой залив, лодочник решил завести мотор — хотел убавить скорость, не то парусник могло вынести прямо на скалы. Это ему не удалось и мы налетели на подводную скалу. Нос парусника задрался кверху, груз скатился к корме, суденышко накренилось и чуть не перевернулось. Мы оказались в тяжелом положении. Правда, до берега оставалось с десяток шагов, и для нас не составляло большого труда выбраться на сушу. Но как быть с парусником? Пограничные патрули обнаружат его непременно. Что тогда?

Мы (Жечо Гюмюшев, я и Христо Кукумявков, который перевозил почту, адресованную БКП) сошли на берег. Обсудили, что нам делать. На берегу нас ждал Тодор Димов из Варненской организации. Напрасно лодочник призывал на помощь бога и ругал сатану: вытащить парусник на берег не удавалось. Потопить его тоже было невозможно — кругом мелководье. Оставался единственный выход: разгрузив, уничтожить все, что могло бы подсказать властям, кому принадлежит парусник. В конце концов, в море и у побережья нередко терпели аварии как наши, так и иностранные суда…

Сделали так, как решили. За несколько часов напряженной работы, в которую включились все, нам удалось разгрузить ящики с оружием, после этого мы самым тщательным образом уничтожили на паруснике все, что могло выдать его принадлежность. Потом мы перенесли оружие во временный тайник — естественную пещеру в скалах в тридцати шагах от берега. Нам удалось управиться до наступления рассвета. Тайник оказался отлично замаскированным. Рыбацкие лодки в этот залив не заходили. Глубокий прибрежный овраг густо оброс лесом, ежевикой и всевозможными кустами. Он казался почти неприступным и находился вдали от пешеходных троп.