Боярская честь. «Обоерукий»

– Второй раз в поход сходил – одни убытки токмо, никаких трофеев, да за хозяйством пригляда нету. Дома жена осталась – так что от бабы возьмешь?

Глава VII

По возвращении в Смоляниново хозяйство свое нашел я в полном порядке, а вскоре и жатва началась. Урожай выдался славный. Мельница завертела, замахала крыльями в полную силу.

Звероватый Тимоня оказался большим тружеником, дело свое знал. О муке его вскоре слава пошла по всей округе, и потянулись крестьянские возы к мельнице. Тимоня ходил по мельнице, обсыпанный мукою с головы до ног. На мельницу никого не пускал, помогал ему все тот же приблудившийся подросток. В общем-то неплохим работником Тимоня оказался – с характером, правда.

Дал прибыль и гончар. Вначале его изделия шли в трактир на постоялом дворе, тем более что постояльцы посуду глиняную колотили непрерывно. Потом излишки Андрей стал возить на торг. У одного из смердов талант открылся – горшки расписывать. Я не возражал – расписная посуда на торгу уходила влет.

Медленно, но деньги потекли в мой кошель.

Я был доволен и горд собой. Взял деревню-развалюху и за год довел ее до ума. Люди ходили в опрятной одежде, а не в рванье, были сыты, на улице звучал детский смех. К вновь прибывшим холопам перебрались их семьи, население деревни увеличилось изрядно, и я снова стал подумывать – не поставить ли мне церковь, пусть и небольшую.

И решил я, пока осень не наступила, съездить в Нижний, навестить друга, купца Ивана Крякутного. Чай, домина там у меня остался, за прошедшее время Иван по-всякому продать его должен был. С другом винца попьем, деньги получу – на новую церковь хватит.

Я посоветовался с Еленой – она побаивалась, но мне удалось убедить ее, что гроза миновала и князь меня более не ищет.

– Недолго задержусь – туда и обратно, заводных коней с собой возьму да Федьку-занозу.

Через месяц и вернусь.

Мы с Федором за день собрались, я расцеловал жену и Василия, и мы в начале августа, после яблочного Спаса, выехали.

Погода благоприятствовала: было сухо, дороги утоптаны, ехать тепло – благодать. Скромные пожитки – на заводных конях, в переметных сумах, еду не брали, ночевали и ели на постоялых дворах.

Мы добрались до Москвы, где я решил зайти в Разрядный приказ за жалованьем. К моей радости, имя мое в разрядных книгах было, и я получил деньги за два боевых похода. Жалованье боярам причиталось только за службу государю в походах, на заставах, равно за ранения и увечья.

Вышел я из приказа повеселевший, пояс приятно оттягивал полный серебра кошель. И надо же было случиться – нос к носу столкнулся с князем Овчиной-Телепневым.

– Ба, кого видят мои глаза! Никак – знакомец старый? А то я все гадаю – причудилось мне лицо знакомое? Не ты ли лицо прятал, когда на Смоленск государь походом ходил?

– Здравствуй, князь. Не обознался ты – я то был.

– Чего же не подошел?

– Зол ты отчего-то на меня, княже.

– Было, было, да быльем поросло. Ты чего здесь?

– Жалованье получал.

Князь отошел на два шага, внимательно меня оглядел, придвинулся.

– Одежа на тебе боярская. Объяснись.

– Я ведь сиротой себя считал, если ты еще помнишь, князь.

– А то как же.

– Отец мой нашелся на Вологодчине, и документы о боярстве моем есть.

– Гляди-ка! – удивился князь. – Мне теперь с тобой не зазорно за одним столом мед-пиво пить. Зайдешь?

– Дела, князь, спешу. Ты уж прости.

– Ладно, ступай, – поджал губы князь.

Я поспешил к коновязи, где меня ждал с лошадьми Федька-заноза.

– Едем! С недругом давешним повстречался, лучше с глаз долой убраться.

Мы выехали из Москвы, не задержавшись ни на один день. И вновь потянулся пыльный тракт. Но любой дороге приходит конец, и через неделю с хвостиком показался Нижний.

В душе моей одновременно боролись несколько чувств – радость от свидания с городом, где я познакомился с Еленой, предвкушение встречи со старым другом, опасение попасть в руки алчного наместника. Как-то все пройдет? Не придется ли уносить ноги? Из Москвы-то вот пришлось убираться.

Мы проехали посады, показалась городская стена. Ворота были открыты, а поскольку повозки с грузом для торговли у меня не было, мы полным ходом их миновали.

Я ехал по улицам и узнавал их. Много чувств всколыхнул в груди Нижний, слишком тесно я был связан с этим городом.

Вот и улица, где живет Иван. Мы подъехали к воротам, спрыгнули с лошадей. Я постучал в ворота. Калитка немного приоткрылась.

– Чего надоть?

– Хозяина.

– Почивает, не велел беспокоить.

– Нет, холоп, побеспокой и скажи – старый знакомец Юрий пожаловал.

Слуга исчез. Вскоре хлопнула дверь в доме, раздался какой-то грохот – не иначе, ведро опрокинули, распахнулась калитка, и мне навстречу кинулся Иван. Мы обнялись и расцеловались. Я немного отстранился, осмотрел купца. Сколько мы не виделись? Года полтора, а поседел Иван, морщин добавилось.

– Что ты меня разглядываешь, ровно девку на выданье? Думаешь – сам помолодел? Пошли в дом, радость у меня сегодня.

Бросил выглянувшему из калитки слуге:

– Ворота отвори, коней прими, устрой в конюшню – чего стоишь столбом?