Бой на вылет

Юрий Десятник, хоть и занимался сугубо мирной и малоконфликтной профессией, в молодости неоднократно попадал в весьма опасные ситуации и всегда выходил из них с честью, потому как по природе своей был человеком не робкого десятка и умел побороть страх. Вот и теперь, стараясь не обращать внимание на слабость в ногах и бешено колотящееся сердце, он в три шага пересек прихожую, рванул на себя дверь в кабинет… и прирос к порогу.

Запах плесени и сырой земли. Светящийся экран монитора. Зажжённая свеча на столе.

И трое в комнате.

Двое у стола на диване и один за компьютером.

В полутьме, как следует не разглядеть, но сразу видно, что с ними что-то не так. С ними что-то совсем не так…

Лохмотья полуистлевшей одежды едва прикрывают, до костей съеденные могильным гниением, тела. Лысые, плотно обтянутые высохшей кожей черепа, с которых свисают длиннющие и редкие остатки волос, скалятся безгубыми ртами и молча таращатся на вошедшего пустыми и чёрными провалами глазниц.

Мертвецы.

Двое у стола сидят в полной неподвижности, а третий, за компьютером, не оборачиваясь, проворно стучит по клавишам, и Десятник отсюда, с порога кабинета, видит, что мертвец работает в программе Word, и на экране строчка за строчкой появляется какой-то текст.

— Что… кто вы… — превозмогая, ужас, он попытался войти в кабинет и не смог.

Что-то не пускало его внутрь. С удивлением Юрий отошёл на шаг и снова попробовал войти. И снова был остановлен. Словно прозрачная невидимая стена выросла в дверном проеме. И эта стена явно не собиралась немедленно исчезать и пропускать хозяина дома в его законные владения.

А ещё был страх.

Не тот, что возник в глубинах души Юрия Десятника ещё на веранде и при виде мертвецов попытался вырваться и захватить контроль над чувствами и разумом, — с тем страхом писатель справился довольно быстро. Нет. Этот новый страх исходил непосредственно из кабинета. Он накатывался волнами, проникал сквозь глаза, ноздри и уши, казалось, в сердцевину каждой нервной клеточки тела и начинал терзать её изнутри беззвучным и в то же время пронзительно-оглушающим криком: «Уходи! Беги, идиот!! Спасайся немедленно!!! Здесь — смерть!!!!».

И с этим, внешним страхом, было куда труднее бороться.

С полминуты Десятник ещё умудрялся оказывать сопротивление (опьянение покинуло его окончательно в первые же секунды), но напор усиливался, и в какой-то момент Юрий понял, что ещё чуть-чуть и он просто-напросто сойдёт с ума. Вернее, понял даже и не он сам, а какая-то часть его глубинной сущности, отвечающая за самосохранение. И эта часть отшвырнула его от двери, заставила выскочить на улицу и, не разбирая дороги, кинуться со всех ног в черноту ночи, подальше от собственного дома.

Чем хорошо паническое бегство, что оно все-таки приводит человека в чувство. Рано или поздно. Задыхаясь и хрипя, Юрий Десятник остановился и бросил за спину затравленный взгляд. Полная луна, как бы специально оказывая писателю услугу, вышла из-за облаков и осветила окрестности призрачным светом. Его никто не преследовал. Тогда сочинитель посмотрел вперед — туда, куда он в полном беспамятстве только что нёсся, и вздрогнул. В полусотне метров, прямо по курсу, начиналось кладбище.

Идиот, нашел, куда бежать! А впрочем…

Чувствуя, как понемногу успокаивается сердце и приходит в норму дыхание, он нащупал в кармане сигареты и закурил.

Так. Надо подумать. Бежал-то я чисто интуитивно? Несомненно. Интуитивней и не бывает. А своей интуиции я доверяю. Она у меня хорошая, отточенная годами писательского ремесла. Выхоленная и взлелеянная. Главное, вовремя её услышать. Вовремя услышать и правильно понять, что она тебе подсказывает. Итак, начнем с главного. Верю ли я своим глазам? Верю. Иначе можно сразу идти сдаваться в дурдом. Да и как не верить, если о живых мертвецах я сегодня только разговоры и слышал. И вот — на тебе, они у меня дома. Непосредственно. Может, подсознание художническое шутки шутит? Типа наслушался, водки выпил — получи, что заказывал. Хм, тогда все-таки нужно будет признать, что мне действительно пора сдаваться врачам-психиатрам. А этот вариант я решительно отбрасываю. Тогда что? С чего все началось?

Профессиональная память сочинителя быстро открутила назад ленту воспоминаний, и перед Юрием, словно наяву, предстал сначала тот день, когда не слишком трезвый друг Жора Игнатенко подбросил ему идею похода на кладбище за именами и фамилиями для литературных героев. И тут же — день следующий, когда он, писатель Юрий Десятник, на кладбище и отправился с целью эту самую идею осуществить. И осуществил.