Бои местного значения

— Ну помолчи хоть минуту! Нам всем нужно, чтобы ты задержался здесь, в виде наркома сходил на аудиенцию к Сталину, после этого встретился со здешней Сильвией. Когда ты уйдешь, Шестакову придется трудно. Следует создать ему предпосылки нормальной жизни и удачной карьеры. А Сильвия… Ей мы должны вкрутить хорошую, стратегическую дезинформацию. Иначе все наши предыдущие труды могут оказаться напрасными. Хуже того — ты этого не знаешь, а «тот» Шульгин и парни знают. Реальности угрожают схлопнуться, тогда вам всем до конца дней придется просидеть в Замке, как Гессу в тюрьме Шпандау. Или — эмигрировать с Земли вообще.

— А чем плохо? — принялся валять дурака Сашка. — Помнится, в самом начале ты как раз обещал нам турне по Ста мирам.

— Успеется. Я тебе все расскажу, в деталях, но теперь нужно спешить. Твой новый партнер нервничает. Так что? Отправляемся по домам или еще «распишем пулечку»?

Поймал форзейль Шульгина, поймал на беспредельной страсти к приключениям. Или — Сашка на подсознательном уровне, ревнуя к самому себе «основному», который наверняка успел «за отчетный период» вволю пощекотать себе нервы, возжелал и здесь учинить нечто этакое.

Чтоб было что вспомнить!

— Ну, хрен с тобой. Давай, тасуй колоду. Когда ни помирать, все равно день терять.

И не отдавал себе пока Шульгин отчета, что главным фактором, определившим его выбор, был затаившийся в самых глубоких слоях подсознания страх.

Вдруг его возвращение в себя окажется не чем иным, как самой банальной смертью? Сейчас он, как тут ни суди — самостоятельная личность, пусть и пребывающая в чужом теле, но ощущающая себя именно Александром Шульгиным, с собственной памятью о всей предыдущей жизни, плюс обладающая исключительно ему принадлежащим опытом последних дней.

Можно сказать, что вот этот человек, лишь загримированный под наркома, и есть он сам, единственный и неповторимый. А тот, другой? Оттого, что он там где-то существует, Сашке не холодно и не жарко. Как безразлично ему подлинное или гипотетическое существование собственных аналогов во всех прочих параллельных мирах.

Если он сейчас выстрелит себе в висок из пистолета, то умрет безусловно. А если матрица его личности сольется с оригиналом? У «Сашки номер раз» вдруг прибавится пара мегабайт памяти. Всего лишь.

— Тогда так, — удовлетворенный, что главная на данный момент задача успешно решена, спросил Антон, — ты же не хочешь, чтобы твой «реципиент» остался в не слишком уютном времени, «один и без оружия»?

— Не хочу, — согласился Шульгин.

— Значит, делай все, что тебе сейчас предложит Лихарев, а я ненадолго вас покину. И постарайся быть таким же капризным и вредным, как сейчас со мной. Только — немножко больше напуганным и желающим поскорее попасть домой. Понял «зерно роли», как говаривал Станиславский?

Глава 38

— Нет, и перестанем торговаться. — Шульгин звучно припечатал к столу ладонь. — Меня совершенно не интересуют ваши проблемы. Устройте мне встречу с вашей начальницей, а потом я сам решу, как поступить!

Сашка специально довел дело до момента, когда отступать Лихареву было просто некуда. Всего через четыре часа у него была намечена встреча со Сталиным, где Валентин намеревался предъявить наркома в полном здравии. Они даже составили схему разговора и отрепетировали основные реплики.

В качестве одного из доказательств своей лояльности Шестаков должен был предъявить финансовые документы, которые якобы спас от захвата сотрудниками ежовского Управления особых задач. Тут его позиция была непробиваемой.

Представитель Управления в Испании, старший майор госбезопасности Орлов, не так давно перебежал на Запад, и теперь можно было утверждать, что по собственным каналам Шестаков получил информацию о совместной заговорщицкой деятельности троцкистской агентуры и НКВД. Установив свое полное влияние над правительством Испанской Республики, они готовились не только сорвать поставки оружия и снаряжения, но и захватить предназначенные для этого денежные средства.

Примеров несогласованной с Политбюро, фактически антисоветской политики НКВД в Испании можно было предъявить сколько угодно.

По их же методике — трактовать любое событие, от поражения Интербригад в боях за Сьерра-Гвадарраму до мятежа верных троцкисту Ниньо частей, как результат предательской деятельности Ежова и его подручных.

А поскольку Шестаков не знал, кому в НКВД, да и в собственном наркомате еще можно верить, а кому уже нет, он и решил со всеми документами и доказательствами обратиться непосредственно к товарищу Сталину. Но — не успел. Враги опередили. Вот и пришлось поступить таким вот не совсем обычным образом.

Дальнейшие действия Шестакова, в том числе и его обращение именно к Заковскому, как к единственному, на его взгляд, безукоризненно честному и надежному человеку, тоже были проработаны вполне убедительно.

И вот в этот момент, когда все было согласовано и решено, Шульгин заявил, что он передумал. Мол, сначала представьте мне леди Спенсер в натуральном виде и в условиях абсолютной безопасности.