Богоборцы 4

— Ну, Ксюха, — я украдкой показал сестре кулак. — Мам, а что ты хочешь? Я будущий глава владетельного Дома. Ты хочешь, чтобы я на старых жигулях ездил? Меня вон давеча Одинцов в гости приглашал, олигарх местный. Да и с другими уважаемыми людьми то и дело приходится общаться. У меня в команде вон внучка губернатора Бурятии, если что, Дара. Я с её дедом знаком лично. Вот и приходится соответствовать.

— Да ты что… — осела ошарашенная мама, которую я особо в свои дела не посвящал. — Что ж это получается…

— Получается, что вы теперь тоже уважаемые люди, — я решил ковать, пока горячо. — И тоже должны выглядеть на все сто. Уж не в облезлых шубах точно. И не с сервизами с отколотыми ручками. Так что привыкай пользоваться лучшим.

— Так, может, нам не ехать, — совсем скисла мама. — Там все такие, а мы из деревни.

— Ой, ну хорош прибедняться, — первой взвилась Ксения. — Ну и что, что мы из деревни?! Мы ничуть не хуже их! И ты тоже, если вот эти бабкины причитания прекратишь! Мам, ну серьёзно, завязывай. Ты же всегда была прям такой прогрессивной, а тут… словно бабка старая.

— Ксюха, за базаром следи, — я отвесил сестре ещё один щелбан. — Но в целом она права. Мам, чего ты, а? Испугалась, что ли? Так не стоит. Ты этого больше всех заслужила, так что плюнь на всё и наслаждайся жизнью. Вон на Новый год вас всех на Гоа отправлю, или на Канары. А что, Ксень, прикинь, Новый год с пальмой! Прикольно, да?

— Витюш, ты уже совсем большой стал, — вдруг расплакалась мама. — Я даже не заметила. Как время летит, кажется, только вот нянчила, а уже мужчина, добытчик. Порадовал на старости лет.

— Ма-ам! — в один голос с сестрой рявкнули мы и кинулись обнимать её. — Какая старость?! Тебе ещё внуков до пенсии кормить! Заканчивай слезоразлив. Вон в Европе в твоём возрасте жизнь только начинается. Вот и живи. Хочешь, путешествуй, хочешь, дома сиди. Что хочешь, то и делай, короче.

— Ага, только шубу выкинь, — вставила свои пять копеек Ксения, за что огребла полотенцем уже от матери, но тут я был с сестрой солидарен, шуба, однозначно, не вписывалась в светлое будущее, и от неё нужно было избавиться.

На удивление, после разговора дела пошли гораздо веселее. Мы уже не спорили за каждый кусок ткани, доставшейся от бабушки, дедушки или даже прабабки. Мама из тащившей каждую мелочь Плюшкиной вновь стала нормальной современной женщиной, в меру бережливой, но готовой на разумные траты. А главное, понимающей, что лучше купить дорогую вещь хорошего качества, чем вечно менять дешёвые китайские поделки.

Нет, мы не бросали вообще всё, забирая лишь фотографии, как я изначально думал, но к выбору, что взять с собой, подходили крайне вдумчиво. Например, все тарелки, ложки и прочую утварь я волевым решением сразу списал в расход. А вот чугунную утятницу и такую же сковороду, что возрастом были ровесниками царю Гороху, забрал, даже не обсуждая. Да, современные легче, удобнее, с антипригарным покрытием и прочими ништяками, но нигде и никогда я не ел такой вкусной жареной картошки, как с этой старой чугунной сковороды. И это не преувеличение, мол, раньше и трава была зеленее и небо выше. Нет, вот не знаю, в чём там дело, но не получалось на других так пожарить, и всё тут.

Однако вещи — это одно, а ведь ещё было домашнее хозяйство с живностью и прочими… обитателями. Если кур-несушек быстро разобрали соседи, а гусят я лично сплавил родителям Комисаровой, добавив от себя несколько мешков зерна и договорившись, что по зиме делим мясо пополам, то с коровой было не так просто. И куда сложнее оказалось решить, что делать с дворовыми духами, свитой Балашки, которую тот собрал, выпестовал и, можно сказать, воспитал.

— А нам точно надобно ехать? — грустный домовой тяжело вздохнул, глядя вокруг грустными глазами. — Только-только хозяйство в порядок привёл и опять всё бросать.

— Ладно, не ной, — отмахнулся я, поглаживая нашу Зорьку по голове. — Лучше скажи, что с твоими делать. Оставить без присмотра я их не могу. Взять с собой — тоже. Ладно там овинник ещё, ему можно место найти, но остальных куда? Даже если дачу взять в какой деревне поблизости, это тоже не выход. Если бы кто сюда поселился сразу, со своим домовым, проблем бы не было. Но мы только на продажу дом выставили. Короче, куда ни кинь, всюду клин.

— Охохонюшки, беда-происшествие, — пуще прежнего закручинился Балашка. — Делать-то шо неведомо…

— Хорош причитать, — поморщился я. — Время ещё есть. Пройдусь по деревне, гляну, может, возьмёт на попечение кто из твоих… коллег. Или… кто это там шуршит? Сам выйдешь, или мне за шкирку вытащить?

— Эва каку силищу ты набрал, волхв, раньше Хозяина меня заметил, — в тени угла сверкнули два круглых зелёных глаза, а затем показалась сама кошка с Адрияном, её оседлавшим. — Так и пышет от тебя, как от печи раскалённой. Да духом звериным несёт.

— Ты чаво тут удумал?! — мгновенно ощетинился Балашка. — Чаво надобно?! Тут мои владения! Драться хочешь?!!