Богоборец

— Молодец, что разузнал всё заранее, — кивнул Боровский. — Но очень странно, что человек, прилетевший на дирижабле, живёт в нищем районе… Поездка на нём — не дешёвое удовольствие даже для меня, — нахмурился толстяк, поглаживая один из своих многочисленных подбородков.

— Хотя ладно… — махнул рукой Боровский. — Какая разница? Просто убьём сопляка, и делу конец.

Толстяк перевёл поросячьи глазки на своего подчинённого и оскалился:

— Реши эту проблему быстро. Можешь хоть всю эту нищую помойку разнести. Всем плевать на тех, кто там живёт.

— Будет исполнено, господин, — ответил Главный в полупоклоне и, развернувшись, вышел из кабинета.

Как дверь закрылась, Боровский снова обратил взор на притихшую голую девушку.

— Ну что, давай продолжим? Посмотрим, насколько тебя хватит, — похотливо ухмыльнулся толстяк, отчего рыжая девица вся сжалась и задрожала от страха.

* * *

Я попал домой уже под утро. Долго шёл, пока не набрёл на полупустынную дорогу. Двинулся по ней и поймал машину. Мужик согласился меня подбросить за шестьдесят рублей. Это, конечно, не такси, на котором я ехал от Лисицыных, но главное, что довезли.

Старался не шуметь, когда открывал входную дверь. Первым делом отправился в спальню. Там увидел, что мать всё ещё спит под действием моей формации. Оно и к лучшему. Пусть отдыхает.

Побрёл в ванную комнату, встал напротив старого и в некоторых местах мутного зеркала. Оттуда на меня смотрел парень с рассечениями и банальными синяками на лице. Давно меня так хорошо не отделывали. А это я ещё не увидел остальное тело…

К счастью, серьёзных повреждений не было. Целитель средней руки легко избавит меня от напоминаний о тяжёлой ночке. Не проблема. Куда хуже то, что мой дорогой костюм превратился в лохмотья. Это означает лишь одно — непредвиденные траты. А денег у меня не сказать чтобы очень много…

Но, разумеется, в первую очередь меня заботило спасение сестры. Церемония посвящения в послушницы, по словам Мари, пройдёт совсем скоро. Нужно спешить.

— Нормально… — сказал я сам себе, когда расстегнул рубашку и увидел фиолетово-чёрный синяк на правом боку.

Прополоскав рот и умыв лицо холодной водой, я вернулся в спальню.

Сел рядом с матерью. Я около минуты наблюдал за её безмятежным сном. Из-за того, что эмоции и воспоминания Тимофея смешались с моими, из-за моего обещания позаботиться о его семье, эта женщина стала мне дорога… Так же, как и София. Поэтому я защищу свою новую семью, чего бы это ни стоило.

Мать немного застонала. Я посмотрел на свой разбитый телефон. Точно! Руки прошлись по всем карманам. Мой паспорт… Его нет! Эти твари забрали его, когда меня схватили?.. Хорошо хоть таблички формаций на месте. Видимо эти дебилы решили, что это просто куски дерева.

Мои размышления прервал звон стекла с кухни, а следом громыхнул взрыв огромной мощности.

Глава 20

На рефлексах начал создавать вокруг себя и матери сегментированный магический щит в форме сферы, вливая максимум энергии. Только развернул барьер, и нас накрыла ударная волна.

Меня откинуло на кровать. Ударился об стенку. В глазах всё поплыло. Шестиугольники выходили из строя один за другим. Держал барьер из последних сил. И тут волна ослабла, найдя себе новое место для выхода — окно в спальне матери вынесло полностью.

— Тим! — вскочила перепуганная женщина.

— Всё в… порядке, — выдавил из себя.

Посмотрел на комнату. Кроме кровати, всё в щепки. На стенах трещины и гарь. Даже думать не нужно, что случилось кухней.

— Что происходит? — стала ощупывать меня мать.

— Просто те, кто забрал Софью, решили убрать её семью, чтоб не мешала… — закашлялся я

— Как? — прикрыла рот женщина. — Церковь⁈ Не может быть! Это же богохульство!..

— Вставай, — сказал я слабой женщине, — нам нужно убираться отсюда.

Хоть меня и терзали мысли, что лучше её оставить в покое, но выбирал из меньших зол.

— Куда? Я не оставлю свой дом… — возмущалась мать.

— Надо… — держась за бравый бок, потянул её за руку. — Посмотри: квартира в хлам. Тут нельзя больше жить! А если нас ещё раз попытаются убить?

— Но… — огляделась мать со слезами на глазах. — Я… У меня… Некуда!

Пока она приходила в себя, я вскочил с кровати и стал бегать по комнате скидывая в кучу все вещи, которые уцелели. Хватал всё без разбору: платья, бюстгальтеры, нижнее бельё, джинсы, джемпера.

— Мама, вставай! — ещё раз сказал я. — Нам пора идти…

Вышел в прихожую, от которой осталось одно название. Взял всю ещё «живую» обувь и забежал в комнату к Софье. Там сложнее: всё или разорвано, или уже отсутствовало. Собрал всё, что смог, и принёс в общую кучу.

— Сумка… — привлёк внимание женщины в шоке, — есть?

— Что? — отвлеклась она. — Да… Под кроватью, — ответила дрожащим голосом, оглядываясь по сторонам.

Она встала, и я поднял мебель. Нашёл две чёрных сумки-банана. Стал впихивать всю сваленную одежду в них. Оставил только свои туфли, какие-то сапоги и плащ. Затем помог маме надеть обувь и накинуть верхнюю одежду.

Голова работала как сумасшедшая, определяя последовательность действий.