Богиня пустыни

Мадлен при прощании едва смогла оторваться от девочек, она не менее десяти раз приказала Сендрин тщательно заботиться о близнецах. Сендрин заверяла ее, что в случае необходимости пожертвует ради детей своей жизнью, и говорила об этом вполне серьезно. Мадлен благодарила ее сердечной улыбкой, и на секунду Сендрин показалось, что она видит слезы в уголках глаз хозяйки.

Адриан тоже пришел, чтобы попрощаться с отцом, близнецами и Сендрин. В первый раз она видела его без своего гобоя. Сендрин показалось, что на его появление никто не рассчитывал, и меньше всего его мать. Все выглядели крайне удивленными, когда он вышел во двор. Он по очереди прижал к себе сестер, и Салома пролила при этом несколько слезинок. Затем он обнял своего отца, пожелал ему удачи и хорошей поездки. Он явно был рад тому, что Тит гордо похлопал его по плечу и попросил, чтобы он хорошо присматривал за домом.

Наконец процессия с каретой посередине тронулась в путь. Вооруженные люди ехали верхом, выстроившись в два ряда, за исключением тех, кто окружал экипаж. Тит на своем жеребце держался во главе отряда и беседовал с двумя чернокожими, очевидно его поверенными, сопровождавшими его в каждой поездке.

Удары копыт эхом отозвались под сводом ворот, и тонко чувствующая Лукреция заметила, что это звучит как прощальный привет. Салома на мгновение задумалась, затем согласилась с этим. Сендрин похвалила их и, усмехаясь, предсказала, что из них могли бы получиться настоящие поэтессы.

— Сестры Каскаден, — пошутила она, — неплохо звучит. По меньшей мере так же красиво, как и сестры Бронте.

Разумеется, девочкам это ни о чем не говорило, и Сендрин решила воспользоваться приятной возможностью как-то убить длительное время поездки. Она подробно пересказала девочкам содержание романов «Грозовой перевал» и «Джен Эйр», и нередко на глазах у детей выступали слезы сострадания.

Перед отъездом Сендрин в галерее до мелочей изучила карты и определила путь к руднику, который, как она полагала, был самым коротким. Теперь же она поняла, что Тит предпочел маршрут, пролегающий через Виндхук. Она уяснила для себя и причину: путь через северный склон Ауасберге был определенно затруднительным и не предназначался для колес кареты. Тит очень заботился о комфорте своих дочерей, настолько, что выбрал длинный объездной путь. Вместо примерно семидесяти километров, составляющих самое короткое расстояние между поместьем и рудником, они должны были проехать теперь в два раза больше. Поскольку дорога была песчаной, прогнозы Тита насчет двухдневного путешествия в одну сторону и двухдневного же в обратную были абсолютно реальны.

Они провели ночь на одинокой ферме, которая стояла посередине скудной песчаной долины. Сендрин предположила, что это была уже открытая пустыня, но Тит посмеялся, услышав эти разговоры, и высказал мнение, что, если она эту местность посчитала пустыней, то наверняка восприняла бы как кошмар знакомство с настоящими пустынями Юго-Запада. Когда она несколько оскорблено напомнила ему о том, что она все-таки уже пересекла Намиб, он только покачал головой и сказал, что существует огромная разница в восприятии пустыни из окна поезда и со спины верблюда. Она рассердилась на него за такую отеческую опеку, но вынуждена была признать, что он, пожалуй, был прав.

Ферма принадлежала немецкой супружеской паре, которая прилагала много усилий, чтобы сделать пребывание своих гостей приятным, насколько это было возможно. Охранники спали в двух амбарах фермы, там же их и накормили, тогда как Тит, Сендрин и близнецы поужинали в доме. На столе стояли исключительно блюда, приготовленные по рецептам местных жителей: очень жесткое блюдо из кукурузы, подходяще называемое картон, которое было настолько твердым, что его следовало покрошить на кусочки и перед употреблением макать в растопленное масло; отбивная котлета из мяса сернобыка орикса и, кроме того, великолепная тыквенная каша, поданная с молоком и медом на десерт.

Были и другие блюда, о которых Сендрин раньше ничего не знала, поэтому она обратилась к хозяйке за разъяснениями.

— Это термиты, — объяснила женщина, указывая на нечто такое, что Сендрин посчитала орехами, — хрустящие, так как были пойманы в момент спаривания. А это — гусеницы мопана, богатые белком. Мы их жарим или сушим, и при необходимости ими одними можно питаться на протяжении многих дней. Там, в конце стола, стоят термитниковые грибы. Они растут в подземных переходах строений, и так быстро, что маленькие прожоры не успевают их съедать. Поэтому они прорастают через стенки термитника и образуют огромные шляпки, больше, чем моя рука.

Сендрин заметила, что во время этого разговора Тит украдкой наблюдал за ней, и теперь, когда он увидел, как она скривила лицо, он громко рассмеялся и с удовольствием похлопал себя по объемному животу.

Когда вскоре после этого она добралась до своей кровати в гостевой комнате, все еще слышалось хихиканье близнецов из кровати, стоящей рядом. Этой ночью она спала особенно крепко и без всяких сновидений.