Богиня по зову сердца

Мы молча прикладывались к кружкам. Я не знала, с чего начать, но сам факт того, что мне довелось оказаться в родном доме, заставлял меня чувствовать себя лучше сильнее, способной справиться со всеми ужасами.

Я заморгала и отрывисто поинтересовалась:

Где мама Паркер?

Отсутствие мачехи почему-то чувствовалось особенно остро. Будь она здесь, тотчас принялась бы хлопотать на кухне, стараясь накормить нас до отвала, приказала бы мне снять мокрую, грязную одежду и надеть все чистое. В таких случаях я всегда ощущала, что меня здесь любят, и даже устыдилась, что сразу не поинтересовалась, где она.

Мама Паркер навещает сестру в Фениксе.

Без тебя?

В такое трудно было поверить. Они женаты тысячу лет, но до сих пор все делали вместе — мило до приторности.

Этот визит она планировала давно. Я собирался поехать с ней, но один из идиотов, годовалых жеребцов, решил протаранить забор и чуть не лишился ноги. Пришлось остаться и лечить болвана.

Я кивнула в знак согласия и покорно выслушала подробнейший отчет о лошадиных недугах. Мало кого на свете отец считал глупее скаковых лошадей и почти никого так не любил.

Я понимала, что следует объяснить причину приезда, но неспешный разговор показал, насколько велика моя тоска по нормальной жизни, пусть это и была иллюзия, которой суждено скоро закончиться.

Как дела в школе?

Пока меня не переместили в другое измерение, где мне довелось стать верховной жрицей, я была очень счастлива обучая английскому старшеклассников одной из школ в Броукн-Эрроу. Так уж случилось, что в этой же самой школе мой отец без малого три десятка лет тренировал футбольную команду и при жизни стал легендой. Я любила преподавать. Подростки постоянно служили источником моего веселья. Нет, правда. Где еще, как не в муниципальной школе, можно найти работу, позволяющую ежедневно выступать перед сотней, а то и более полулюдей, то есть подростков? Где еще несколько раз в году можно являться на рабочее место в карнавальном наряде, причем самого широкого диапазона, от пижамы до костюмчика своего любимого супергероя? Чем нелепее у тебя будет вид, тем круче ты будешь считаться и получать за это зарплату, хотя в Оклахоме — лишь подобие таковой. Уверяю вас, только в муниципальной школе.

Да, в одном мы с отцом всегда сходились. Подростки — одни из немногих созданий, у которых еще меньше здравого смысла, чем у скаковых лошадей. Я увидела, как его лицо расплылось в улыбке.

— Маленькие обалдуи! С каждым годом они становятся все неуправляемее, — хмыкнул он, — К тому же в этом году к нам перешел на работу из какой-то новомодной средней школы новый замдиректора, этакий женоподобный хлюпик. Тупой кретин! Он и понятия не имеет о том, что такое дисциплина. Только и знает, что передвигать мебель, возиться с отоплением в учительской и шнырять по коридорам. Вдруг повезет, кто-то из учителей уйдет пить кофе и оставит класс без присмотра. Готов поклясться, что он писает сидя. — Отец покачал головой и бросил на меня страдальческий взгляд. — Хорошо, что ты вовремя оттуда ушла.

Стоило ему упомянуть о перемене в моей карьере, как Оплота душевного разговора сразу улетучилась. Я с ненастным видом уставилась в свою кружку.

У тебя нехороший вид, Чудачка, — попытался взять шутливый тон отец, но морщины на его лбу стали отчетливее, когда он заговорил. — Не хочешь рассказать, что происходит?

Я подняла глаза. Мне никогда не удавалось что-то от него скрыть. Впрочем, я и не пыталась. Даже подростком все ему рассказывала.

Тут меня пронзила внезапная мысль.

«Вдруг Рианнон тоже не смогла скрыть от него свою истинную сущность? Что делать, если он уже знает, что Рианнон — это не я?»

Я сделала глубокий вдох и расправила плечи.

Даже не знаю, как начать. Все очень сложно.

Жизнь сложна, — просто сказал он, — Начни с начала, а там разберемся.

Папа, последние шесть месяцев я была не я.

Да, да. Ты была чертовски груба с мамой Паркер, — согласно кивнул отец. — Хорошо, что она тебя так любит. Я рад, что ты снова стала нормальной и…

Я подняла руку, чтобы остановить его.

Нет, я совсем о другом. Это была не я в буквальном смысле.

Папа собирался что-то сказать, но слова замерли на его губах, и он внимательно вгляделся в мое лицо.

Объясни, что ты имеешь в виду, Шаннон Кристин.

Отец произнес мое второе имя, а это означало, что он воспринимал меня серьезно.

Ты помнишь, что полгода назад со мной произошел несчастный случай?

Автомобильная авария. Конечно помню. Ты много дней провела в беспамятстве. Мы чуть сами не умерли от волнения. Я с самого начала знал, что однажды ты врежешься куда-нибудь на своем проклятом «мустанге». Слишком быстро гоняешь!.. — сердито покачал он головой, готовый заново начать старый спор.

Это была не обычная авария, папа. Никуда я не врезалась, — поспешила добавить я. — Я приобрела горшок на аукционе, организованном в одном поместье. Это была старая погребальная ваза с изображением верховной жрицы, воплощения богини Эпоны.

Кельтской богини лошадей, — кивнул отец.

Он был начитанным человеком, о чем свидетельствовали горы книг, наваленные по всей гостиной.