Богиня по ошибке

— Но ведь это несправедливо. Я тоже хочу доставить тебе удовольствие.

«Хотя мне по-настоящему понравилось то, что ты считаешь меня маленькой».

— Тебе хорошо — значит, и мне тоже, — деловито отозвался он и чмокнул меня в макушку. — Неужели ты еще не поняла, что я рожден ради того, чтобы любить тебя?

«Вы принадлежите друг другу, Возлюбленная», — прозвучали у меня в голове слова Богини.

— Нет, поняла. — Меня так захлестнули эмоции, что я даже поперхнулась.

Глядя на его четко очерченный профиль в лунном свете, я увидела, как его губы растянулись в довольной улыбке.

Именно в эту секунду я поклялась себе никогда с ним не разлучаться.

12

От глубокого спокойного сна меня пробудило шуршание лошадиных копыт по сухим листьям. Потом я уловила носом знакомый запах — кажется, яичница-болтунья и… жареное мясо. Я перевернулась на другой бок, пытаясь отыскать на твердой земле удобную ямку, чтобы вновь погрузиться в сон, но гулкие голоса, отдававшие громкие приказы, заставили меня открыть глаза. Было еще темно, однако я разглядела слабый намек на рассвет, начавший прогонять ночь.

— Доброе утро, леди Риа! — Веселый голос Сайлы больно резанул по ушам.

— Доброе, — буркнула я, протирая глаза.

— Виктория нашла гнездо с яйцами куропатки. Правда, вкусно пахнет?

Она улыбнулась мне, наклонилась и помешала что-то в железном котелке, пристроенном меж двух камней над открытым огнем.

— Да, запах отличный.

Так оно и было, но боль во всем медленно пробуждающемся теле не позволила мне насладиться вкусным запахом.

Долгий путь, проведенный на спине кентавра, сказывался самым ужасным образом. Каждый мускул ныл и вопил, требуя минеральной ванны и хорошего массажа Я медленно поднялась, чувствуя каждую секунду из своих тридцати пяти с хвостиком лет, умноженных на десять. Прическа превратилась в воронье гнездо. Спина раскалывалась. Изо рта, видимо, несло как из помойки.

Я опять подумала о том, что всерьез ненавижу туризм, и попыталась ответить Сайле такой же бодренькой улыбкой.

«Эти кентавры, похоже, не знают, что такое усталость с утра пораньше».

— Пойду, хм, умоюсь.

— Чудесно! К тому времени, как вернетесь, завтрак будет готов.

«Ну как можно быть такой радостной до восхода солнца?»

— Ладно, — пробормотала я и захромала к реке. Пока я шла, кентавры то и дело окликали меня, желали доброго утра. Я старалась отвечать вежливо, особенно когда некоторые хвалили вчерашнюю легенду «Призрак храма». Я отыскала удобный куст, потом сумела спуститься к реке, умыться, почистить зубы пальцем и кое как взобраться обратно на берег.

О, чудный мир туризма — сгнить бы ему в аду!

Когда я приковыляла обратно в лагерь, меня ждала огромная порция яичницы с подогретым куском Бэмби. Клан-Финтан, Дугал и еще парочка молодых кентавров, которых я запомнила по вчерашнему вечеру, уже приступили к еде. Меня удивило, что с ними не было Вик, но здравый смысл подсказывал, что мисс Охотница, вероятно, уже рыскает по округе в поисках дичи понежнее.

— Доброе утро, миледи.

Клан-Финтан коротко улыбнулся и передал мне широкий лист с яичницей и мясом.

— Доброе.

Я попыталась улыбнуться в ответ, присела на бревно и принялась уплетать горячую еду, помогая себе пальцами.

Мою постель к этому времени уже куда-то убрали. Все кругом были готовы пуститься в путь.

— Сегодня до храма доедем? — спросила я у Клан-Финтана, жуя на удивление восхитительную яичницу.

— Да, мы должны прибыть на место до наступления сумерек.

— Там ведь знают, что мы на подходе? — спросила я.

— Мы послали гонцов, а также сообщения голубиной почтой. Там в курсе наших планов.

— Есть новости о состоянии женщин?

— Никаких. Гонцам-кентаврам было приказано оставаться там и готовиться к нашему прибытию. Голуби тоже не принесли никаких известий.

— Крысы с крыльями, — пробормотала я вслух, расправляясь с пластом яичницы на куске мяса.

Клан-Финтан недоуменно на меня посмотрел.

— Не обращай внимания. Люблю поворчать по утрам. — Я огляделась по сторонам. — Особенно в предрассветные часы.

Клан-Финтан добродушно расхохотался.

— Как только мы отправимся в путь, ты сможешь снова поспать. — Он убрал кудряшку у меня со лба и понизил голос: — Если я правильно помню, верхом на мне ты не испытываешь особых неудобств.

Я игриво шлепнула его по руке.

— Нахал.

— Поехали! — Он поднял меня с бревна и пересадил на свою широкую спину. — Доешь по дороге.

— Отлично, — сказала я, убрала с зеленой тарелки прядь волос, чтобы спокойно доесть остатки завтрака, и всерьез пожалела, что кофе здесь не подадут.