Богиня ex machina

— Я рад и доволен, тем более, до конца недели придется просидеть безвылазно в лаборатории, — воспользовался моментом предупредить подружку студент.

— Опять в лаборатории? С озабоченными лаборантками? Или лаборантами? — поинтересовалась, но теперь уже достаточно спокойно, девушка. — И чего это тебе опять приспичило? Хочешь вернуться к прежним забавам с мальчиками?

К своему собственному сожалению еще во время первых встреч с будущей барменшей Гейнц рассказал ей о своих подростковых экспериментах с приятелями, с тех пор иной раз Милка припоминала ему гомосексуальные пробы, намекая, что любовник вполне может обойтись не только без нее, но и без женщин вообще.

— Мне на днях партию товара привезли, — не стал раскрывать подробности Гейнц. — Наверное, до конца лета хватит, если разбодяжить, как следует…

Фабричный морфин студент-химик легко разводил, превращая два десятка ампул в полсотни доз, при этом оборудование университетских лабораторий позволяло не просто добавить в наркотик дистиллированной воды, но и воспользоваться дополнительными препаратами, усиливающими эффект от приема, а также запаять дозы в ампулы, пусть и без маркировки, но тем не менее, внушающие клиентам больше доверия. В разбодяжке товара была заинтересована и Милка, активно помогающая своему любовнику сбывать ампулы с «кайфом» среди столичных постояльцев, не привыкших себе отказывать в сомнительных удовольствиях. Ну, а кроме того…

— Только эту дрянь и привезли? — будто бы мимолетно поинтересовалась девушка.

Наркотики лично её не интересовали, эффект от приема первой дозы был таковым, что Милка на всю оставшуюся жизнь зареклась потреблять эту дрянь, предпочитая даже папироске с «травкой» крепкие и сладкие вина и ликеры. Но ведь вместе с морфином, героином и прочей гадостью у Геши появлялся и чудодейственный препарат, который он со смешком звал «живой водой», превратившей девушку из вполне себе обыденной провинциалки именно в такую эффектную и броскую красавицу, изменив не только форму ушей, носа, бровей, но даже и родной, каштановый цвет волос, придав им очаровательную, медную рыжину. Теперь, уже с год откладывая в кубышку барменские чаевые и небольшой доход от реализации ампул, Милка вполне осознанно планировала в ближайшее время перебраться в столицу не нищей бедной родственницей, место которой только на дешевой панели, а состоятельной и красивой, молодой женщиной в поисках своего места под солнцем.

— А зачем тебе еще «живая вода»? — моментально догадался о сути вопроса Гейнц и, не удержавшись, съехидничал. — Хочешь эльфийские уши отрастить или голубые волосы, как из сказки?

— Длинные уши тебе больше подойдут, — хладнокровно парировала девушка. — А про мое желание ты и так знаешь…

— А мне и такие твои сиськи нравятся, — хмыкнул любовник и, не удержавшись, продолжил: — Тем более, ты их мне даже пощупать не даешь, а уж когда я их последний раз видел — уже забывать стал…

— Ну, так посмотри, — резко задрав под горло свитерочек, не стала отказывать Милка, демонстрируя студенту пару небольших, крепких, будто наливных, грудок. — А вот вырастут на два размера больше — еще приятнее будет…

— Ну, да, раз в полгода и посмотреть будет приятнее, — ехидно согласился Гейнц, наконец-то, застегивая брюки, но с соседней постели так и не подымаясь, расслабленный после неприятного общения с Черри и полученного от Милки удовольствия. — Лучше бы ты заглядывала почаще и на подольше, тогда бы и такие, как есть, вполне были бы кстати…

— Ладно, не ной, как могу, так и заглядываю, — огрызнулась девушка, заканчивая демонстрацию своего бюста. — У меня, все ж таки, работа постоянная, это ты можешь на лекции ходить, а можешь и дома на койке валяться…

— Сначала ты работаешь на зачетку, потом зачетка работает на тебя, — вздохнув, выдал старинную студенческую сентенцию Гейнц.

Понимая, что сказать друг другу у них больше нечего, кроме постельного удовольствия и общего дела их мало что связывало, Милка собралась уже, было, покинуть квартирку своего любовника, но спохватилась.

— Знаешь, Геша, ты бы попридержал пока товар в надежном месте, — сказала она, переминаясь с ноги на ногу. — Потом его разбодяжишь…

— Что такое? — моментально выкарабкиваясь из сладкой, томительной полудремы, приподнялся на постели студент. — Что ты узнала?

— Да приехал в город какой-то столичный хлыщ, — пояснила Милка, зачем-то старательно пряча глаза. — Они сегодня с начальником полиции в моем баре завтракали и какие-то дела обсуждали, явно — общие. Вот только парень этот, приезжий, не «фараон», уж я-то их в баре насмотрелась досыта. Этот какой-то… скользкий. Вроде, сыскарь, а приглядишься — совсем нет…

— Ты не могла с этого начать? — возмутился, было, Гейнц.

— Какая разница — с чего начать, лишь бы хорошо кончить? — игриво отозвалась Милка. — Но ты все-таки подумай, может, стоит отложить дела на недельку-другую? Все равно времени до начала даже летних заездов еще полно…

— Я подумаю, — нехотя выдавил из себя студент, окончательно разозлившийся на озабоченную подружку, чуть не позабывшую из-за своей похоти о более важных делах.