Богиня ex machina

Умеющая так намешать коктейли, чтобы не оставить в накладе ни себя, ни хозяина гостиницы, знающая, к каким напиткам какие закуски положено подавать по этикету, понимающая, что клиент всегда прав и может потребовать соленых огурцов к мартини и манной каши к водке, наученная опытом правильно сервировать столики, на лету угадывающая содержимое карманов посетителей и будто чувствующая, кому из разболтанных, бессовестных богемщиков можно предложить расслабиться морфином, а к кому лучше и не приближаться с таким предложением, Милка не имела ни малейшего представления о полицейской оперативной работе, технике незаметной слежки и засад, потому никого из блокирующих нужный подъезд доходного дома просто не заметила в темноте, а даже если бы и заметила пару нечетких, сливающихся со стенами фигур, приняла бы их, скорее всего, за остановившихся по малой нужде излишне выпивших студентов, не обременяющих себя условностями этикета. Потому девушка, буквально взлетев по темной и грязноватой в ночи лестнице на третий этаж, без колебаний и сомнений принялась стучать в знакомую фанерную дверь, надеясь, что Геша не успел перебраться в университетские лаборатории — искать его там среди ночи было безумием, в подвальных помещениях, среди реторт, пробирок и колб, на этажах учебных корпусов и в раскрытых настежь комнатах общежитий можно было пробродить неделю, но так и не обнаружить нужного человека, который «вот только что был здесь, но вышел куда-то…»

На стук никто долго не отзывался, но Милка буквально физически чувствовала, как в квартирке кто-то возится, то ли занимаясь любовью, то ли тренируясь со штангой и гирями, чего за своим любовником девушка никогда не замечала, и эти привычные, хорошо знакомые звуки вдруг заполнили Макоеву яростью. «Я тут срываюсь среди ночи с работы, чтобы его предупредить, подслушиваю под дверью, как какая-нибудь старая мещанка, а эта сволочь…» Наверное, волна отрицательных эмоций и сработала, как спусковой механизм. Милка отступила на шаг и с неожиданной даже для самой себя силой ударила в полотно двери ногой, целясь поближе к хлипкому, символическому замку. Эффект получился сногсшибательный — хилая двойная фанера, сорванная мощным ударом с давно требующих ремонта, ослабших петель, просто с грохотом рухнула внутрь квартиры, подымая маленькую тучку пыли с привычно грязного пола и освобождая девушке вожделенный проход. Разъяренная — натурально валькирия — Милка шагнула вперед, наблюдая, как в знакомой комнатке на не менее знакомой узкой кровати распадается композиция из трех человеческих тел, похоже было, в эту ночь Гейнц со своим соседом решили обойтись одной девчонкой на двоих.

Злосчастная, попавшая, как кур в ощип, совсем, кажется, молоденькая девчушка, как бы, не старшеклассница, змейкой скользнула на дальний угол постели, даже не пытаясь прикрыть худенькое обнаженное тело, приятель Геши, имя которого Милка так и не смогла запомнить, сколько раз ни встречала в квартире, с отвисшей от удивления челюстью и широко открытыми глазами взирал на появившуюся в ночи натуральную рыжую фурию в грязном, длинном халате уборщицы, а виновник, так сказать, торжества, сам Гейнц, подслеповато прищурившись — очки его лежали на тумбочке — метнулся к выходу из комнаты, будто стараясь загородить собой остальных участников непотребного действа.

Не церемонясь с любовником, Милка сгребла парня за загривок, чуть оттаскивая от дверного проема в сторону кухни, и буквально зашипела в ухо, безжалостно давя в себе желание заорать в полный голос:

— Кретин, развлекаешься тут с малолетками, баб тебе нормальных мало… а за тобой с утра придут… я слышала, будет досмотр всего дома… ищут явно товар, так что — хорош трахаться, надо скорее…

В этот момент на лестнице — сверху и снизу — замелькали огни сильных фонарей, послышался топот ног и негромкие, отрывистые слова: «Быстро, быстро, ребята, давай, давай…»

«Вот и всё, опоздала». Руки девушки на мгновение бессильно опустились, зачем-то расстегивая большие грубые пуговицы на халате. У входной, снесенной с петель двери квартиры уже маячили громоздкие силуэты больших и сильных мужчин с фонарями в руках, а идущий первым капитан Хольм проорал, напрягая голос:

— Всем стоять! Работает «охранка»!

На боевых операциях, тяжелых задержаниях, да и, вообще, в тех случаях, когда требовались короткие четкие слова приказов, боевики Департамента пользовались этим древним, полузабытым наименованием своей организации, и у особиста, в подражание им, невольно вырвалось это кодовое слово.