Боги войны

— Я бы на вашем месте не особо злорадствовал, товарищ ефрейтор. Вам драпать надо отсюда, пока есть возможность. Сегодня вас отпускают, завтра могут и передумать. Да поймите же вы все наконец! Здесь не рай для танкистов и не ад для танкистов! Здесь игра в танчики! И ее тестирование… ну, отладка заканчивается со дня на день. Пора запускать сюда людей. Проблема в том, что… Проблема в вас. Мы вас прошляпили. Пока мы соображали, отчего движок так глючит… У-у, блин!.. Мы пытались узнать, из-за чего у нас сбоит управление машинами — а это вы здесь набирали силу. Долго никто не верил — и у вас осталось время, чтобы стать еще сильнее и самостоятельнее. Потом мы уже предметно изучали вас. Доизучались… Вон вы теперь какие. Крутые, как яйца Рабиновича по пятьдесят копеек!

Генерал был недоволен, он уже почти кричал, и самоходчики в ответ привычно набычились. Фронтовики не любят, когда на них орут, пусть и по делу, а сейчас они вовсе не чувствовали за собой никакой вины.

— Мы придумали, как вам уйти, — сказал генерал, сбавляя тон. — Никто так раньше не делал, не пробовал даже… Может, и не получится ничего. Но уходить вам — надо. Потому что есть и другие мнения. Например, все-таки оставить вас «на карте», как подопытных крыс, и продолжить изучение. Очень, очень перспективно. Это открывает такие возможности… Золотые горы! Всемирная слава! Нобелевка в кармане! К счастью, некоторые считают это решение… Не бесчеловечным, нет, просто лежащим за гранью добра и зла. И пока «некоторые» не остались в меньшинстве — бегите отсюда. Сегодня здесь карта, завтра может оказаться клетка. Так понятно, сержант Домешек?

— А там — что? — Домешек мотнул головой в сторону далеких холмов.

— Много разных миров. Не знаю, сколько вам до них идти. Не знаю, куда вы попадете. Не знаю, удастся ли эта авантюра вообще. Но если вы упретесь рогом и останетесь тут… Молитесь, чтобы у меня хватило пороху стереть «карту». С подопытными не церемонятся, знаете ли…

Угрюмые самоходчики, обступившие генерала, переглянулись. И тут с «нашей» стороны послышался знакомый шум.

— Комбат едет, — буркнул Саня.

— Он всё слышал, — сказал генерал. — И все понял. У вас есть шанс, его надо использовать. Я только одно еще скажу: пока люди помнят вас, пока в вас верят — вы что угодно сможете. И безумную затею с побегом отсюда мы сумеем провернуть только благодаря вам. Потому что вы, конечно, считаете себя людьми, но на самом деле вы — бессмертные герои…

Подъехала «СУ-100», Малешкин увидел на броне комбата, Теленкова и Зимина. Из люка механика выглядывал Чегничка. А на корме привычно устроился Громыхало.

— Товарищ лейтенант!..

— Да все он знает! — оборвал солдата Беззубцев. — Сан Саныч! Заводи, поехали. Солдат покажет дорогу. А эти… Пускай идут…

И комбат сказал, куда надо идти тем, кто все это устроил.

Генерал даже не поморщился, напротив, усмехнулся.

— Какой сегодня день? — спросил вдруг Домешек.

— Двадцать второе июня две тысячи десятого года, — ответил генерал.

— Опять двадцать второе июня… Слыхал, лейтенант? Может, и правда, ну их к матери, пока снова не началось? — Бянкин отодвинул генерала плечом и зашагал к машине. Вслед за ним молча направился Щербак.

— Пойдем, наверное, Миша, — сказал Саня и взял Домешека за рукав.

— Много разных миров… Бессмертные герои… Как бы мне сдохнуть? — задумался тот. — Я устал как собака. Я не хочу быть Вечным Жидом, мы так не договаривались.

— С вами будет целая компания Вечных Русских, — напомнил генерал.

— Да пошел ты, — сказал Домешек.

И пока Саня почти волоком тащил его к машине, успел через плечо детально объяснить генералу, куда тому идти.

* * *

Некто, назвавшийся «генералом Макаровым», сидел на шаровой установке пулемета Т-34 и обмахивался фуражкой, хотя здесь, «на карте», не было ни ветерка, да и воздуха не было.

Генерал пытался объяснить себе, что все идет хорошо, но чувствовал только усталость. Попробовал сделать доброе дело, а тебя за это мало того что с ног до головы обматерили, так еще и возненавидели замечательные люди. И сколько ни убеждай себя, что ты молодец, а осадок неприятный остался.

Ладно, наплевать, лишь бы они вышли из игры. Вышли из игры и в прямом, и в переносном смысле. Самозародившиеся боги из машины. Боги войны. Смешно: некоторые из них на полном серьезе думали, что боги — это мы.

Нет, ребята, боги — это те, кого достаточно назвать по имени, а дальше они сами справятся. Кто бы мог подумать, что подходящие условия создаются так просто: выдуманный мир танков и несколько имен, тоже выдуманных, но культовых.

Вот точное слово — культовых. А мы дурочку валяли. А с культом не шутят.