Боги-в-злате (ЛП)

Это были части различных генеалогических древ, судя по хрупкости пергамента, древние, а еще обрывки результатов терранских переписей тысячелетней давности.

Орн был членом Экклезиархии, а потому мог получить записи, недоступные обычным жителям, однако здесь были колониальные данные, в которых каталогизировались человеческие диаспоры после войны Стыда. Их нашли и вынесли из храмов и архивов. Имена семей и кланов были собраны в подробных, пускай неполных, деталях. Каждый следующий документ проливал больше света на предыдущий. Родословные, восходящие до ранней терранской истории, к жестоким дням Старой Земли перед Объединением. Чтобы собрать все это, потребовалось бы несколько жизней.

Картовандис проанализировал информацию за несколько секунд, и одно название звучало у него в сознании над всеми остальными — конец ниточки, которую тянул Илакс Орн.

— Сигиллиты. 

Двадцать третья глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

Они были близко. Орн знал это, когда тряхнул головой, избавляясь от слабой тошноты и экзистенциального ужаса перемещения материи. К краям его одежды цеплялись щупальца варпа, быстрое рассеивающиеся из–за возвращения реальности в нереальность царства грез.

Ему не больше не было куда бежать, других убежищ не осталось. Это было его последнее логово в глубинах Воргантиана. Орну пришлось признать, что он впал в отчаяние. Меровед выследил его, и они придут. Его сородичи. Очень скоро. Орна печалила мысль о том, какими слепцами они были. Они познают откровение. Грядет просвещение. А затем все перестанет иметь какое–либо значение. Он выполнит свою цель.

— Готовьтесь, — сказал он одному из своих последователей. В глазах солдата горел огонь просвещения. Он кивнул и резким голосом принялся отдавать приказы горстке остальных.

Они сгинут. Ни одна смертная армия не устоит перед Десятью Тысячами. Он сомневался, что хоть кто–то в Галактике смог бы. Поэтому ему приходилось обращаться за пелену пустоты.

— Осталось недолго… — напомнил себе Орн, лишь сейчас заметив инфернально обращавшуюся Вексен-клеть. — Крутись, крутись, крутись… — сказал он, пока внизу все громче гремели цепями носители.

И Клеть крутилась, и наследник Сигиллита кричал вместе с ней.

Двадцать четвертая глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

Орудийный катер уже ожидал их, когда они вышли из библиотеки с телом Мероведа. Нес его Картовандис, и в руках кустодия он отчего–то казался меньшим, как будто со смертью его покинула частичка души, которая поддерживала его и придавала сил. Адио с Варогалантом шли в почетном карауле, и поднялись на корабль в мрачном молчании. Оттуда они полетели к наблюдательному залу, где их встретила женщина по имени Урсула Гедд.

— Значит, он мертв, — сказала она, глядя на неподвижное тело Мероведа. — Я и подумать не могла, что вы можете умереть.

Гедд ждала их в арсенале наблюдательного зала. Она переборола желание упасть на колени, хотя стремление и казалось почти неодолимым. Ее сердце застучало от близости к подобным существам, однако грусть из–за смерти Мероведа усмирила и это также. Скорбь, даже от такого непродолжительного альянса, могла подождать. Эгида прибыла, а значит, Воргантиан еще можно было спасти.

Должно быть, сторонний наблюдатель мог бы найти сцену в арсенале абсурдной. Женщина в потрепанной униформе и броне миротворца, стоявшая над телом мертвого исполина в компании трех мрачных спутников, походивших на статуи из мифической эпохи, ловящие каждое ее слово.

— Моча Святого… — пробормотала она, и тут же пожалела о сказанном.

Лидер или, по крайней мере, тот, кого она сочла за главного, нахмурился.

— Прошу прощения…

— Сир Картовандис, — подсказал он. — Мы можем умереть, Урсула Гедд. Мы, как и ты, из плоти и крови.

Гедд, нахмурившись, обвела их взглядом.

— Сразу и не скажешь.

Гедд понимала, что ей следовало проявить больше уважения, но последние несколько недель она жила с разъедающей рассудок пульсацией, постоянно давившей на сознание. Из–за нехватки отдыха и нормальной пищи у нее запали глаза и появились темные мешки. Она почесала шею, задев ногтями металлический ошейник. У нее ныли зубы и ломило кости, но она была жива, и это чего–то стоило. А еще Гедд получила цель, и именно это требовалось ее новым союзникам.

Другой из их троицы, обладатель смуглой кожи и почти юношеского лица, если так можно было говорить о подобных существах, обернулся к Картовандису.

— Это спутница Мероведа?

— Эй, я перед вами, — сказала она.

Последний из троицы, и единственный в черных доспехах, но такой же темнокожий, как и второй, вперился в нее тяжелым взглядом. Гедд живо представила, как он поднимает свое массивное копье и приканчивает ее за дерзость. Она уверила себя, что это из–за усталости, однако дело было не только в этом.