Боги славянского и русского язычества. Общие представления

Велеса нередко сравнивали с Паном, козлоногим сыном Гермеса, богом дикой Природы (ср.: «Veles: Велесъ – Pan, ymago hircina» (Mater Verborum); «Гермес вместе с Гекатой множит скотину» (Гесиод, Теогония, 445)). А. Н. Афанасьев обратил внимание, что в словацкой колядке слово «велес» прямо употребляется в значении «пастух»: «Пасли овцы велесы при бетлемском салаше… » (Афанасьев, 1852, с. 25). Мир дикий, звериный не относится ни к миру людей, ни к жилищам Богов. Он нечто промежуточное. Это самое место для бога-трикстера, эдакого Одина в облике предводителя буйной Дикой Охоты.

Велес, конечно, пастырь, но – дикий, потусторонний. Не исключено, что такое представление о Велесе восходит к представлению о том, что одна из душ человека после смерти воплощается в зверя.

Есть любопытное предположение, что древним именем северогерманского Вотана – скандинавского Одина, возможно, было Вольс или Вельс. Предположение основано на именовании одного из «родичей» Одина, Беовульфа, «потомком Вольса/Вельса» (герм. wolf/wulf – волк, имя сказочного оборотня Волха-Волоха, умевшего превращаться в рыскучего зверя, тоже созвучно не случайно) (Погодин, 1923, с. 151). Волки сопровождают Одина. Известны и жертвоприношения Вотану-Одину волков, которых вешали на столбах, именуемых «волчье дерево» (Иванов, 1979, с. 154 и прим. 15).

Бог естественной справедливости

«Ц(а)рь же Леонь со Олександромъ миръ сотвориста со Олгом, имьшеся по дань, и роте заход(и)вше межы собою: целовавше кр(е)сть, а Олга водивше на роту и муж(и) ег(о) по рускому закону, кляшася оруж(и)емъ своим, и Перуном, б(о)гомъ своим, и Волосомъ, скот(ь)емъ б(о)гомъ. И утвердиша миръ» (Радзивиловская летопись по поводу договора Олега с греками). Теми же богами клялся князь Свято слав, скрепляя договоренности с византийским владыкой.

Впрочем, считающийся весьма авторитетным знатоком славянского язычества Генрик Ловмянский доходит до того, что описывает как «новшество» появление имени Волоса в договоре Святослава 971 г.: «Культ Волоса, еще неизвестный в 944 году, был в 971 году совсем новым, поддерживаемым рыцарством [так в тексте. – Авт.]; возможно, он возник и оформился в ходе болгарских войн Святослава. В русских источниках, кроме договора 971 года, Волос как божок существует только в качестве литературного заимствования из этого же договора, и то очень редко…» (Ловмянский, 2003, с. 88–91). Ну да, конечно! Великое новшество! Господину Ловмянскому, надо думать, невдомек, что тот же «божок» известен как выдающийся бог еще по договору Олега с греками 907 года. Интересно, это традиционная нелюбовь католика к язычеству или стародавняя неприязнь поляка к своим восточным соседям?

Разумеется, Г. Ловмянский обрушивается на А. Брюкнера (Br"uckner, 1918, s. 76–85), имевшего куда более взвешенную точку зрения: «Как и Нидерле, Брюкнер не сомневался в существовании славянского Велеса, известного также чешским источникам как обозначение дьявола, что имеет и литовскую (velnias – дьявол, veles – души мертвых), а также албанскую аналогию – veles. По его убеждению, Велес является “значимым славянским богом”, однако не богом скота, а, скорее всего, “клятвы, слова и договора – ничего более убедительного нет”, далее Брюкнер называет его еще богом “нави, страны душ и умерших предков”… Он также доказывал, что Велес – это старая языковая форма слова Волос (как melko – молоко)… Другие исследователи отвергали отождествление Велеса и Волоса как необоснованное с языковой точки зрения…»

Г. Ловмянский, впрочем, как мы уже говорили, вообще считает большинство славянских богов поздним литературным вымыслом, пытаясь доказать, что средневековые славяне вплоть до X–XI вв. верили в лучшем случае в «демонов». Придерживаясь подобной логики, остается признать лишь, что славянское язычество скрыто, но непрерывно развивалось под маской «народного христианства» или параллельно официально принятой религии, поскольку следы почитания богов и сведения о них имеются в немалом объеме, пусть и разбросаны по разным источникам.

Однако еще в XIX в. спорный, как уже говорилось, во многих доказательствах и выводах, но весьма информированный Д. О. Шеппинг писал: «…Добровский утверждает, что имя Велеса нередко и встречается даже в чешских книгах XVI века, хотя ныне оно совершенно забыто. Наконец, как замечает Волонский, существует еще некоторое родство между богом стад и названием валахов или влахов, которые сами зовут себя волосами. Это подтверждается, по его мнению, гербом валашского княжества, который состоит из бычачьей головы, намекающей на прежнее поклонение Волосу, от обоготворения которого этот край, столь богатый скотом, и мог получить свое название. Это мнение подтверждается еще тем, что в Валахии, как и в России, Св. Власий почитается народом за покровителя скота.