Боги и Боты

— Куда мы едем, Сирена?

— К мамам… мами миниа паимут… абесчали тенек…

— Можно к тебе перелезть?

— Тут маи ботик, места нет.

Тут же после её слов со второго сидения ко мне обернулась жуткая неживая пародия на девушку-подростка с белёсыми глазами без маски, натянуто улыбнулась и сказала «Прива». Это было уже слишком даже после всего, что я уже пережил.

— Какой-то кошмар! — только сейчас ощутил, что стресс от знакомства с ботом выбросил в кровь ещё больше адреналина, а на кожу вылил ещё одну порцию холодного пота.

— Ни баис, маи бот хороши, — моя Сирена — милая, заботливая, с этим уже ставшим мне родным произношением.

— Боты являются важной частью жизни каждого современного жителя мегаполиса. Они фильтруют и передают информацию от медиа, от правительства, являются посредниками в юридических и финансовых вопросах… — а вот это уже затараторил её бот, видимо, моментально подстроившись под мой язык, но, несмотря на это, ставший ещё более противным.

— Всё ясно с ним. Сирена, как сделать, чтобы эта… хрень… со мной не разговаривала, пока я к ней не обращусь, иначе…

…Диск валялся где-то на дне багажного отделения — надо было его просто нащупать.

— Лихко. Дива — с ним ни гварит!

Дива кивнула и снова села прямо на своём кресле, перестав пугать меня своей искусственной рожей.

— Типер лучши, милии?

Какая она очаровашка! Мне показалось или она действительно назвала меня «милым»?

Не успел я ответить, с машиной что-то произошло. Казалось, что её повело куда-то в сторону. На лобовом стекле засветилась и замигала красным какая-то информация, пиктограммы и иероглифы, человек в форме произнёс пару слов и пропал. Сирена вернулась на место, посмотрела за окно, потом на приборы и уже в конце — на Диву. Перегородка между нами стала закрываться, и до меня донёсся только обрывок фразы бота, сказанной с ноткой укоризны: «Ya tibe gvarila»[33].

Машина сперва ехала по прямой, потом притормозила, свернула, свернула ещё раз, остановилась… какие-то механизмы стали двигать её перпендикулярно и вверх. Встревожившись, я стал искать в темноте свой диск, который я обронил в самом начале поездки, но внезапно ощутил, что света стало больше и теперь я вижу то, что находится снаружи. Там были какие-то люди или боты, и они обступали машину. Кажется, они тоже меня видели, хотя я был не сильно в этом уверен. Моя рука наконец-то нащупала спасительный предмет, но он выскользнул и провалился куда-то. Дверь багажника отворилась, и я решил, что стоит выбраться наружу, кто бы там ни был. Разве может мне что-то угрожать, в конце концов, я ведь редкий драгоценный информационный повод.

Ко мне подступили три бота, которыми руководил человек в униформе с погонами. Я оглянулся, посмотреть, что с Сиреной — её также окружили фигуры в чёрном, она также оглядывалась на меня, но из-за полумрака этого бункера я не видел её глаз. Девочка моя… теперь ей достанется… собрав все силы, я рванулся к ней, но боты очень ловко обездвижили меня парой захватов. Потом один из них сорвал с меня маску и надавил на какую-то точку, так что меня парализовало.

Притащили меня, волоча ноги по полу, в какое-то тонувшее в полумраке помещение без окон. Посадили в акушерское кресло с кучей проводов, подведённых к шлему, который насадили на мою голову. Руки были крепко пристёгнуты к подлокотникам, ноги — к ножкам кресла. Пошевелиться было практически невозможно. «Вот те на. Ничего не изменилось. Всё те же провода, всё так же светят лампой в лицо. По всей видимости, всё так же по старинке будут пытать какими-нибудь футуристическими, но всё же банальными щипцами».

— Ошибаетесь, гражданин. Щипцы не понадобятся, — голос появился как-то сразу со всех сторон комнаты, образуя гулкое эхо.

— Да вы что, сговорились все?! Или у вас неделя советского кино недавно прошла?

Так. Стоп. Это я вслух сказал. А предыдущую фразу?

— А предыдущую подумали. И сейчас тоже. Вы думаете — мы слышим. Так что, можете связки не напрягать, гражданин, — голос был отрывист и резок, напоминал какого-то чекиста или прапорщика-солдафона. — А советское кино мы любим. Вам это не по нраву?

— Да всё нормально… хорошее кино, я не против. Давайте лучше по делу, как вас там, начальник. Почему меня задержали?

— Итак, по делу. Вы — один из замороженных и при этом нарушаете. Есть определённые процедуры, которые нужно соблюдать. Зарегистрироваться, пройти осмотр, карантин… Просто так по городу передвигаться — незаконно…

— Стойте. Стоп!!! Я не замораживался! Это было Самадхи…

— Что вы мне голову морочаете… Уже сорок шестой в этом году и каждый придумывает какие-то истории. Поназамораживались в своё время [34] — а потом бегают от регистрации! Ещё и сопротивляются. Закон, есть закон и…

— Да стойте вы! Дайте сообразить!

Они меня с кем-то путают, с какими-то замороженными.

— Извольте. Не путаем мы вас ни с кем. У нас всё чётко.

Ну, прям, вот ясно так представил сидящего где-то в отделении за небольшим столом, освещённым одинокой ночной лампой, упёртого следователя из НКВД.

— Хватит читать мои мысли! Это нарушение моих прав!