Боги и Боты

— У меня для вас два сообщения, — юристбот играл роль телефона, пока я не приобрёл себе соответствующие «гаджеты», как они их тут называют.

— Слушаю, — сказал я, протирая глаза.

— С вами хотят пообщаться в руководстве Альфы. Уровень конфиденциальности — пять. Это немного. Следовательно, нам будет достаточно добраться до номера и подключиться там к сети по защищённой линии. А ещё личной встречи добивается Вайнштейн.

— Окей. Тогда давай в гостиницу. Мне ещё очень есть хочется.

— Хорошо.

— А с психологом лучше назначить встречу на вечер, — к тому времени у меня и бот будет персональный — можно будет порешать дела без посторонних ушей.

…

Перед гостиницей дежурила толпа девиц. Как только машина снизила скорость и сошла с уличного потока, чтобы припарковаться перед центральным входом, все они как по команде кинулись к нам навстречу и с визгами облепили его со всех сторон. «Это уже было», — припомнил я бурный 20-й век. Скорее всего, в Альфе всё это сценируют в рамках некоего винтажного подхода, стилизации…

Боты-прислуга, выскочившие из гостиницы, оттеснили девиц и создали небольшой коридор для меня и моего «секретаря». Каждая старалась хотя бы дотронуться до меня и прокричать, что она возьмёт мои гены. В воздухе парило 10–20 камер — видимо, всё шло по плану. На ресепшн я заказал в номер еды и особенно попросил хоть каких-то животных белков. Казалось, эта просьба шокировала девушку, но она обещала договориться. Они тут совсем с ума посходили, уже и мясо для них — моветон.

В номере я устроился на диване, а бот принялся оживлять окружающие стены. Повсюду, не только на стенах, но и прямо посреди комнаты, засветились прямоугольные экраны с объёмными лицами или просто с глубокими, уходящими в перспективу, интерьерами далёких экзотических кабинетов, пейзажей, видов на море и т. п.

— Планируется видеоконференция, — деловито пояснил он.

— Угу, — с полным ртом.

Вся эта суета не давала мне нормально без стресса поесть.

— Сдласуйти, каллека, — на центральном экране мне поклонилось трёхмерное лицо Чжао, теперь я мог его разглядеть гораздо чётче — обычный китайский парень лет двадцати с явно выступающими передними зубами, вежливый и смешливый.

— Здрасьте.

— С нами сёдня будут биседавать юлисты, пладюселы соу и навостных плагламм, — с других экранов мне кивали разные люди — монголоиды и европейцы. — Ваплос клайни васный.

— И что же такое важное произошло?

— Спелва пасмотлим на слидуюсие кадлы, католыи удалось заснять за кулисами. Вам эта далсно быть знакома, а вот длугие увидят впелвыи.

В центре экрана появилось окно, которое показывало обстановку гримёрки и меня в фокусе, дремавшего, сидя на кресле. Далее — топот ног, моё пробуждение… истерика режиссёра… ну и соответственно мой монолог. У МЕНЯ БЫЛ ТАКОЙ ВЗГЛЯД, что я ощутил, как мурашки бегут по коже, когда на себя смотрел.

— Ты кто такой? Я — пережил СМЕРТЬ. Я разговаривал с БОГАМИ, древними как наша планета. Я здесь, чтобы изменить МИР. Закрой свой рот, разворачивайся и уходи. Когда будешь нужен, я тебя ПРИЗОВУ.

Я наблюдал за реакцией всех остальных и не особенно понимал, что у них на уме.

— Сто казите, налот? Нам нада лисить, стоит ли эта сеять. Мосет это в итоге навледить насим селям, или нааболот — павысить интелес к кантенту? Пласу, высказыйтесь…

— Низя пускать… — то ли ещё один китаец, то ли японец, что вероятнее — очень рубленые фразы, как будто выплёвывает их из себя. — Лукс лайк мэд приступ!

— Ви, иуристи, и про Рикки так гварили — длиа вас все мэд, на ком патом наши реитинги стартуиут, — ответил кто-то из творческой группы, судя по фривольному костюму.

— Тут нет паредокс. Лукс лайк мэд? Да. Станет новаи звездои? Да. А вот пускат — ни пускат… Вапрос стратегии. И фармата, — европейская внешность и важный вид, может, какой-то большой начальник.

— За фалмат атвесяю я, — в диалог вступил Джао, — и, на мой фсклят, эта халосий вилусный кантент, но он не вписывается в наси абысьные ламки. Мозете сситат эта ливалюсией, и если мы её насинаем, то далсны асазнавать все паследствия.

— Да-да… ривалиуциа…

— Клинч! Такого ещо ни било…

— А иа слисал, в кумпании… — загалдели все.

— А в чём собственно, революция? Эй, парни, может, просветите меня?

— Солли. Мы загвалились. Панимаите, есть тладисионная схема — скандал, паклоннисы, талговля сувенилами ис длим-контента, плодакт-плейсмент…

— А что за сувенирка?

— Ну… если в кантенте есть сто-та ниабысьное, сто нлавися злителю, мы запускаем в плаизводство.

— А в моём случае, это…?

— У вас исё интелесней. Мы сяс пиалим тему сёлно-белаво. В каталогах, на выставках савлеменнаво искусства, в модных интелнет-зулналах — визде идёт плапаганда сёлно-белаво… Эээ… Дзек паясните.