Боги Авроры

— Твое желание как можно скорее пройти испытание похвально, юный изгой, — старик сделал акцент на слове «изгой» так, что все ближайшие НПС отползли от меня, как от какого-то невиданного зверя, — Со времен первого воина племени «Шепот Ветра», вставшего на пути поиска истины…

Старика понесло, начался какой-то сюр, всплывший в памяти сценой одного из любимых фильмов детства про неуловимых мстителей красноармейцев.

— Вы, наверное, знаете историю персонажей племени «Шепот Ветра», но я вам напомню... Кратко! Авраам родил Исаака, Исаак родил Иоанна...

Концовку речи я, конечно, уже додумал из воспоминаний, не в силах запомнить и выговорить причудливые туземные имена. Старика понесло, так что пришлось искать ответы в другом месте. Я открыл почтовый ящик и настрочил письмо Часовому.

«Я тебе помог, хотя до сих пор не понимаю, почему ты сам не разобрался. Теперь ты помоги!»

«Спасибо! Действительно, спасибо! Сам не смог, потому что повторное прохождение запрещено, а эта гадость там только с бета-тестом появилась. Я раньше успел пройти. Спрашивай, конечно».

«У меня времени очень мало. Как испытание быстро пройти?» — я посмотрел на таймер, оставалось меньше часа.

«Сложный вопрос. Там рандом, насколько я успел узнать. Я проходил по пути Опасности — быстро прошел, часов за пять. Знакомый шел путем Мужества и не одолел, завис в галлюцинациях собственных страхов, причем не испугался, а именно запутался и блуждал там до закрытия пещеры. Так что это лотерея».

«Ясно. Очень интересно, но ничего не понятно».

«Заканчивай скорее и приходи, поговорим. Вождь очень интересуется, за фига ты сюда приперся».

Прощаться я не стал, старик, похоже, закруглился, и туземцы пришли в движение, занимая очередь перед призраками. А те выстроились в ряд на краю костяной кучи. Каждый развел руки, между которыми в воздухе висело три магических ключа, чем-то похожих на ведьмачьи знаки. Неровный желтый треугольник, еще один зеленый, но с черточкой внутри, а третий фиолетовый в виде песочных часов из двух треугольников. Все три соответствовали начертаниям на дверях, которые я не смог вскрыть раньше.

Перед стариками уже выстроилось три очереди. Но, может, и хорошо, что призрак назвал меня изгоем, даже хамить никому не пришлось, сами разошлись. Но морду кирпичом я сделал все равно, а также заготовил отмазку, что первым пришел в колодец, если деды вдруг заступятся за подвинутых студентов.

— Какой путь ты выберешь, изгой?

— Я выбираю путь Духа, о мудрейший, — я прямо грудь выпятил, как делали остальные претенденты, и напрягся, лишь бы не сморозить еще какую-нибудь глупость и нарваться на длительные ворчливые нравоучения.

— Да будет так, слово прошепчено.

Один из знаков, висевших между рук старика — желтый треугольник, вспыхнул, засветился ярче и поплыл ко мне, а остальные осыпались на землю горстками блестящей пыли. Ловить треугольник не пришлось, он пролетел мимо меня и очереди в направлении дверей, или, как сейчас было видно, радужных порталов. Покружил чуть-чуть в воздухе, выбирая нужную нам дверь, единственную, к слову, где не толпились туземцы в очереди, и с легким свистом впечатался в каменную плиту — в место, где был нарисован дублирующий силуэт. Дверь вздрогнула и стала песком опадать и разбегаться в разные стороны, открыв радужную пленку портала.

Не так многому я научился на Авроре, но то, что не надо прыгать в неведомое, я усвоил хорошо. Я очень аккуратно шагнул в портал, разорвав мерцающую гладь и, возможно, это спасло мне жизнь.

Пространство сменилось слишком резко. Еще мгновение назад я стоял в темном душном колодце, дышал старыми костями и молодецким потом, и хоба, свежий воздух, холодный ветер в лицо, свист в ушах. Я лечу! Вот ведь жопа!

Я лечу, точнее камнем несусь вниз так быстро, что все внутренности сжались где-то под горлом, не давая ни вдохнуть, ни заорать благим матом. В метре от меня отвесная скала, сзади и по бокам ничего, а внизу стремительно приближается земля и только торчит несколько острых уступов из скалы.

Схватиться было не за что, я дернулся в попытке ухватиться за стену, но не дотянулся. Получилось только чуть сместиться и рухнуть на один из уступов. В последний момент я успел включить полный «доспех» трансформации, но все равно ударом так припечатало, подбросило, хрустнуло, опять припечатало и покатило к краю, что только паническая мысль, как бы удержаться на узком уступе, спасла от слез и подступившего болевого шока.

Я судорожно вцепился в край уступа, выдохнул, запоздало отменил трансформацию, оставив только крючки Листолазов, и подтянувшись, вернулся на неширокий острый шип, торчащий из скалы. Когда боль отступила, а дыхание и часть здоровья восстановились от выпитого зелья, я аккуратно поднялся. Сначала на четвереньки, потом, когда прополз к более широкой части, встал уже в полный рост и огляделся.