Боги Авроры

Все вокруг будто сговорились! Система не только подрубила мне свет и яркость, но и начала снижать статы. Сила, выносливость, ловкость — циферки на границе зрения поскакали вниз. Гриф продолжал нападать, творя из моей спины какое-то кровавое месиво. Так еще и змеи поперли, две попеременно кусали мои пальцы на карнизе, а еще несколько шуршали вблизи, явно готовясь прыгнуть мне в лицо, как только я смогу подтянуться. Правая рука онемела, пальцы разжались и, утащив в пропасть одну из змей, безвольно повисла. Все, хана котенку! На левой руке, судя по болевым ощущениям, я уже как минимум сломал несколько ногтей, пока скребся, а змеиная кислота разъедала кожу. Тут уже даже физика игры не поможет, не удержу я свой вес.

Я уже собрался умирать, как в реале что-то произошло. Ника, наконец, успела обновить питательный блок, и в кровь пошла подача стимуляторов. Картинка вокруг взорвалась на миллиард цветных пикселей, разлетелась во все стороны, а потом в режиме ускоренной перемотки, втянулась обратно и обрушилась на меня. Вместе с цветом вернулись и другие ощущения. Все, как в первый раз, когда я прочувствовал игру в теле оцифрованного. По ушам ударил звук — шипение змей, трескотня их хвостов, удары крыльев грифов по воздуху, даже ветер начал шуметь иначе. Обоняние начало сходить с ума, сладкий запах тухлятины от змеиного яда, тухлое дыхание грифа, даже у скалы появился запах перегретой на солнце пыли. Параметры персонажа вернулись в норму с поправкой на тот уровень здоровья, который у меня остался. Я судорожно активировал игровую панель, просто чтобы убедиться, что кнопка «Выход» еще на месте.

Убедился! Заорал от переполнявших меня чувств и прущей из реала энергии. Итак, в технологиях полного погружения отклик между командой и действием был минимален, но меня сейчас перло так, будто реал окончательно и бесшовно слился с виртом, сделав из меня чемпиона киберспорта. Нет, никаких читов или преимуществ в игре, только абсолютный контроль и кристальная ясность действий.

Я нагнал приона в левую руку, обеспечивая буквально мертвую хватку и защиту от укусов. Немного направил в правую, возвращая чувствительность, выхватил «Хоукмун» и, не думая о последствиях, разрядил барабан в грифа. Подтянулся над карнизом и стал когтем на рукояти колоть шипящих змей. Расчистил небольшой пятачок перед собой, смог забросить локоть, потом следующий, а дальше уже было легко, закинул ногу, подтянулся и выбрался на карниз.

Станцевал не пойми какой танец победителя, топча и распинывая новых змей. Перезарядился, расставил руки навстречу ветру, задрал голову и заорал, как настоящий индеец, похлопывая себя ладонью по губам. И перепрыгивая через камни и провалы побежал наверх! Пока прет, надо двигаться!

Я успел! Система жестко, без каких-либо предупреждений выкинула меня из игры, оборвав разговор с призраком очередного старца племени «Шепот Ветра». Но главное уже было сказано, или как выражались местные: «прошепчено».

На плоской вершине все было устроено довольно минималистично. Несколько статуй духов деревни, а у «Шепота Ветра» покровителем оказался орел, одно из его воплощений кружило над колодцем, в котором я начинал свой путь на гору. Для племени колодец был своего рода местом для жертвоприношений и точкой перехода в загробную жизнь. Я не понял всю механику, но, похоже, надо было сигануть вниз, разбиться на хрен, воспарить призраком и тут уже дух племени заберет тебя с собой в птичью Вальхаллу. Меня дух племени проигнорировал, несмотря на мой грязный, побитый и окровавленный вид, я все еще был жив, да еще и изгой.

Но старики-шаманы отворачиваться не стали, и самый старый с черными татуировками вокруг слепых глаз даже заговорил со мной.

— Ты прошел испытание, Изгой. Приходи на рассвете к духу племени, принеси дары, и он поведает тебе историю племени. А также события той ночи, что навеки опозорила наших воинов. Слово прошепчено.

Глава 7

Первое, что я почувствовал, очнувшись в капсуле, — была боль, будто меня поезд переехал, причем по телу просто пронесся туда-сюда, а на голове еще и остановку сделал и разгрузил там что-то тяжелое. А потом разом навалились отходняк и жуткое похмелье. Руки дрожали, во рту тяжелый металлический привкус, и в боку тянет с прострелами, хотя я всегда думал, что печень не умеет болеть. Зато сна ни в одном глазу, а сердце стучало так, будто поезд не уехал, а ушел на второй круг по грудной клетке.

Я с трудом разлепил глаза и увидел Нику. Тяжело с ней, вообще не могу понять, что в этой красивой голове творится. Смотрит вроде сочувственно, очередную пробирку протягивает, на этот раз красного цвета, даже рубинового, а в глазах какая-то хитринка.

— Что, черт побери, ты мне вколола?

— Все как ты хотел, витаминки, стимуляторы. Особая смесь Алисы на базе эпинефрина. Применяет, когда рейд важный задерживается, — она приблизила пробирку практически к моему носу, — Это выпей, легче станет.

— Адреналин что ли?

— Откуда я знаю, я что врач? На упаковке написано «Жара», а инструкция по применению отсутствует.