Богдан Хмельницкий

Козаки отвели от города воду и все теснее смыкали железное кольцо осады. Во время одного штурма, когда натиск был особенно силен, жители Львова, вопреки коменданту, выкинули белый флаг и послали делегата с просьбой о пощаде. Несмотря на это, густые толпы осаждающих продолжали со всех сторон атаку. Тогда Хмельницкий, предвидя, что если его войска ворвутся в Львов, то начнется страшное кровопролитие и город будет разорен дотла, совершил необыкновенный поступок.

Он бросился в самую гущу сражавшихся и размахивая надетой на длинный шест своей шапкой, хорошо известной всему войску, бегал под градом пуль и кричал:

— Згода! Згода! [96]

Ни опасность, ни глухие угрозы жаждавшей добычи толпы не могли заставить его удалиться; в конце концов штурм был прекращен. Город был спасен.

Полтораста лет спустя варшавяне поднесли Суворову табакерку с надписью: «Варшава — своему избавителю». Это было сделано в благодарность за то, что Суворов приказал после взятия Праги разрушить мост через Вислу, чтобы воспрепятствовать переходу в Варшаву разъяренных солдат. Жители Львова с не меньшим основанием могли бы сделать аналогичный дар Богдану Хмельницкому. Во время мирных переговоров с депутатами города Богдан также проявил большое великодушие.

— Вы просите милосердия, — сказал он. — Я сам просил его и не был столь счастлив, чтобы получить, но вам окажу его. Я не хочу поднимать меч на ваши головы и дарую вам жизнь — это уже большое милосердие.

Хмельницкому удалось совершенно уберечь Львов от грабежей и резни, но он потребовал контрибуцию в двести тысяч злотых (по другой версии — семьсот тысяч).

Б'oльшая часть этой суммы была выплачена товарами и ценными вещами. Гарнизон был обезоружен и отпущен в Польшу под честное слово не участвовать более в войне, в противном случае каждый вновь взятый в плен подлежал позорной казни.

Любопытная деталь: получив сполна контрибуцию и двинувшись далее, Хмельницкий оставил во Львове своего двоюродного брата Захария с 10 козаками. Захарий был снабжен универсалом о неприкосновенности города и о запрещении проходящим мимо загонам беспокоить жителей. Богдан ручался, что этого будет достаточно, и не ошибся: написанная гетманом грамота охраняла Львов лучше всяких стен.

Из Львова Богдан, верный своему плану, думал повернуть обратно на Украину. Однако весть об этом вызвала в его войске целую бурю.

— Пане гетмане, веды на Польшу! — раздавались несчетные голоса.

Хмельницкий уступил. Войско двинулось дальше, к старинной польской крепости Замостье. По тому времени это была почти неприступная крепость. Толстые высокие стены с круглыми башнями, глубокий ров, мощная артиллерия. Иеремия Вишневецкий сосредоточил в Замостье почти 20 тысяч отборного войска, а сам перед приближением народной армии уехал в Варшаву.

Богдан ясно видел, что штурм такой крепости потребует колоссальных жертв — к тому же, с его точки зрения, совершенно ненужных. Он повел осаду, выстроил на реке плотину, чем затруднил снабжение осажденных водою, непрерывно бомбардировал крепость. Но было очевидно, что Замостье в состоянии продержаться еще очень долгое время. В войсках Хмельницкого снова возник ропот. Гетмана открыто обвиняли r поблажках полякам, в робости и бездеятельности.

Особенно горячился Чарнота [97]. Честолюбивый и недисциплинированный, не привыкший далеко заглядывать, он настаивал на немедленном генеральном штурме. Он прибегал к самым демагогическим приемам, обвинял Богдана в пьянстве (Богдан действительно, по примеру истых запорожцев, довольно часто прикладывался к горилке) и т. п.

— Наш гетман так распился, — кричал он на сходках, — что ни о чем не думает, и страх овладел им! Он начал поблажать полякам, ведет с ними тайные сношения и обманывает войско!..

Авторитет Хмельницкого стал падать. Даже самые надежные его соратники заколебались.

Богдан не растерялся. Чарнота и его приверженцы хотят штурма? Хорошо! Штурм будет!

Через несколько дней состоялась общая атака крепости. Богдан назначил в первую линию те отряды, которые наименее охотно повиновались ему и особенно рьяно обвиняли его в сношениях с поляками. Осажденные встретили приступ жарким огнем. Не привыкшие к штурму крепостей, люди сотнями гибли во рвах. Сам Чарнота добился было кратковременного успеха, но поляки сделали вылазку, отбили отряд Чарноты и захватили много пленных. Штурм окончился полной неудачей.

То был жестокий урок. Оппозиция присмирела, и Богдан снова крепко забрал вожжи. Летописцы сообщают, что козаки начали гадать, и все знамения и гадания показывали, что им не овладеть крепостью. Все это окончательно убедило их в правоте гетмана. Скорее всего, однако, результаты гадания вытекали из горького опыта неудачного штурма и нужны были как своего рода почетный путь к отступлению.