Богдан Хмельницкий

Был пасмурный, дождливый день 4 (14) августа 1649 года, канун Успенья у католиков. Никто в лагере короля не предполагал, что Хмельницкий сторожит их, как кот мышь. А за милю от них в деревне Меново стояли казаки с татарами, прокравшиеся за дубовым лесом, тянувшимся с одной стороны Зборова и терявшимся вдали, и следили за всеми движениями поляков. Хмельницкий выслал в лес смелых расторопных шпионов, а зборовские обыватели то и дело посылали этим шпионам вести о том, что делается в польском лагере. - Поляки готовятся переходить с правой стороны реки Стриты на левую, - доложил прискакавший казак.

- Вот это добре, - заметил Хмельницкий. - Мы оставим здесь татар, а сами переберемся на правый берег и поймаем их в ловушку. Не знаешь ли ты, когда они переберутся? - обратился он к казаку.

- Либо сегодня вечером, либо завтра утром, - отвечал казак.

- Ну, все равно! Мы начнем перебираться потихоньку на ту сторону. А ты скачи назад и извещай меня каждый час, что будет делаться у неприятеля.

Тихо, неслышно, подвязав лошадям под копыта солому, двигался один отряд за другим к реке, переплывал ее и строился на другом берегу в боевой порядок. Сторожившие казаки то и дело подвозили новые вести.

- Король был в костеле на левой стороне, слушал обедню и причастился святых таин, - сообщал один.

- В войске была генеральная исповедь, - говорил другой.

- Король советуется с полководцами и отдает приказы, - доносил третий.

Казацкая переправа подходила подходила к концу и Хмельницкий весело заметил:

- Теперь пусть советуется и приказы рассылает, благо мы на месте. Как только вздумает переправляться, мы на него и нагрянем.

- Старый генерал Артишевский строит через реку мосты, - привез еще известие сторожевой казак.

- А куда направлены мосты? - спросил гетман.

- Один к Збаражской дороге, другой к Львовской.

- Широки ли они?

- Нет, узки.

- Хорошо! - заметил Хмельницкий.

Он объехал все войско и громко сказал казакам:

- Молодцы, пришло время отомстить за кровь отцов, братьев и детей ваших, замученных ляхами! Пришло время постоять за церковь, поруганную и попранную! Но не дерзните поднять убийственной руки на его милость короля, помазанника Божия, помните, что мы воюем не против него, а против панов.

Король тоже говорил речь своему войску, умолял их загладить Пилявский позор и сражаться за свое отечество, как прилично благородным рыцарям. Не успел еще король замолкнуть, к нему поспешно подошел один из панов.

- Ваше величество, - проговорил он, задыхаясь, - татары близко!

Известие это, как молния, облетело все ряды войска, и, несмотря на присутствие короля, поднялся шум. Король должен был дать знать, чтобы замолчали.

- Кто видел татар и где? - спросил он.

- Шляхтич Бейковский! Он был послан на разведки и видел целый отряд татар.

Король немного побледнел, но тотчас же оправился обратился к канцлеру Оссолинскому.

- Пан канцлер, кого послать на разведки? - спросил он.

- Пана Гдешинского, ваше величество! - отвечал канцлер.

- Так прошу вас послать! - коротко распорядился король и поспешил в свою палатку, чтобы отдать новые приказания.

- Не угодно ли пану ротмистру тотчас же ехать на разведки! - приказал Оссолинский явившемуся к нему Гдешинскому.

У пана ротмистра вытянулось лицо.

- Зачем пану канцлеру угодно послать именно меня? - Я уже достаточно послужил на своем веку и не желаю попасть в руки татар.

- Я потому и предлагаю пану ротмистру это поручение, что знаю его опытность и умение. Пан ротмистр поедет сейчас же, не медля ни минуты, такова воля его величества короля!

- Старая лисица! - проворчал Гдешинский, уходя. - Что мне охота бродить кругом да около, никаких татар тут нет и быть не может... А если бы и были, тоже неприятно попасть на их аркан. Дали бы мне хоть отряд, а то гоняют меня одного, как собаку, - ворчал он, садясь на коня и неохотно двигаясь в путь.

- Пан Гдешинский непременно достанет языка! - крикнул ему вслед Оссолинский, высунув голову из-за полога своей палатки.

- Достану я тебе языка, дожидайся! - проворчал сквозь зубы ротмистр. - Лучше бы ты свой попридержал. Он пришпорил своего коня, выехал из лагеря, скрылся в ближайшей рощице и приостановился.

- Что я за дурак, чтобы идти опять на разведки? - рассуждал он. - Да и нет никаких татар, Бейковскому погрезилось. Этот канцлер не дал мне и позавтракать, - продолжал он, слезая с коня и отвязывая захваченную с собой сумку с провизией. Не торопясь выпил он вина из фляги, плотно закусил, прилег отдохнуть, да так и проспал до вечера.

Он вернулся в лагерь, поскакав предварительно со своим конем по лужам, чтобы иметь вид особенно забрызганного, и доложил канцлеру, что объехал пространство на три мили кругом и никаких татар не видел.

- А теперь пан канцлер прикажет накормить меня! - закончил он свой доклад.

Канцлер велел подать ему сытный ужин, а королю доложил, что переправу можно отложить до завтра, так как слухи о татарах оказались неверными.