Богатырь, жги!

— Эй! — Я один рывком ухитрился отодрать от себя дамочку, хотя было это совсем непросто. Буквально отшвырнул ее в сторону. Тут уж, знаете ли, не до вежливости.

Она замерла напротив с торжествующей улыбкой. И между прочим, на ее нижней губе виднелась кровь. Наверное, моя.

— Ну, теперь ты точно подчинишься… — Сказала девка хриплым голосом и облизнула ту самую, нижнюю губу.

Только я хотел предложить ей проследовать к чертовой матери и не отвлекать нормальных людей от важного дела, как вдруг начало твориться нечто странное.

Девка сначала почмокала языком и скривилась, будто в рот ей попала какая-то гадость. Потом сплюнула раз, два… А потом вообще вдруг вытаращила глаза и заорала. При этом она высунула язык и начала тереть его пальцами.

Это светопреставление продолжалось несколько минут. Я настолько охренел от ее поведения, что просто бестолково смотрел на то, как голая дамочка прыгает передо мной, орет и дерёт ногтями свой собственный язык.

— Яд! Яд! — Завизжала она еще сильнее, упала на колени и принялась есть землю. Наверное… Я не понял, если честно, в чем был смысл ее действий.

Даже стало как-то обидно, если честно. Нет, всякое, конечно, бывало. Парень я — видный, но некоторым все-таки было важнее другое. Не смазливое лицо, не фамилия и не деньги. Однако, чтоб вот так на поцелуи реагировать? Это уж слишком странно. Тем более, я к ней не лез, она сама присосалась хуже пиявки.

И вот тут, похоже, наступила полночь. Как говорил Никифор, сам пойму, что время пришло. Я понял. Потому что вода в реке натурально закипела и забурлила. Будто ее очень резко подогрели.

Чувствовал себя, честно говоря, пациентом ду́рки. Состояние, к которому в этом мире начинаю уже привыкать. С одной стороны — голая девка орёт и по земле ползает, пережёвывая ее. С другой — река превратилась в кипящий бульон. А потом, видимо, чтоб дополнить картину, из воды выскочил мужик, с большим животом, волосатой грудью и жабьими ногами.

— Ты совсем охренел? — Рявкнул он почему-то мне. Хотя с такой постановкой вопроса я лично был в корне не согласен.

Кровь не водица, как говорится…

— Ты что натворил, дубина стоеросовая⁈ Ты откуда вообще тут взялся, козел безрогий⁈ Все нормальные люди давно уже к реке по ночам не суются. Покоя от вас нет совсем. Вредители!

Орал мужик, бегая на своих жабьих, перепончатых ногах вокруг девки, которой, судя по всему, становилось все хуже. Она теперь мало того, набивала рот землёй, так еще и хрипела, словно вот-вот откинет ласты. Честно говоря, хоть убей, не мог понять, с чего ее так накрыло. Конечно, приятно думать, будто от моей убойной харизмы, но подозреваю, в данном случае дело в чем-то другом.

— Марыся! Марыся! Плюнь. Плюнь! Что с тобой, рыбочка моя⁉ Что ж ты вечно всякую гадость в рот тянешь… — Надрывался жабоногий со слезами в голосе. Скорее всего, дамочка ему и правда дорога.

Он подскочил к девке, ухватил ее за голову и принялся толчками на эту голову давить, прямо на затылок. Наверное, хотел, чтоб девица реально что-то выплюнула. Землю, например. Она же грызёт ее, как бобер дерево, честное слово. Учитывая позу завывающей особы, а стояла девка по-прежнему на четырёх конечностях, как собака, сцена вышла достойная пометки «18+». Тем более, сам жабоногий тоже был, в некотором роде, не одет. Совсем. И скакал он по берегу во всей своей «красе». Поклонником нудизма я никогда не был. Соответственно, зрелище это не доставляло мне вообще никакого удовольствия. А очень даже наоборот. Подбешивало.

— Ты…– Мужик, видимо, понял, что толку от его действий нет. Он выпрямился, обернулся и уставился на меня злым взглядом. — Ты зачем старшую русалку угробил, ирод? Старшую! Мать всех мавок! Да ты знает, что я с тобой сделаю⁈ Ты же не то, что к реке больше не подойдёшь, ты из ковша воды испить не сможешь. Я тебя прямо в нем утоплю. Слово Водяного даю! Свое слово!

Жабоногий выпустил голову Марыси и начал медленно на меня наступать. Руки его при этом сжимались в кулаки, а потом разжимались обратно. Благодаря чему я прекрасно мог рассмотреть между пальцами мужика такие же перепонки, как и на ногах. Впрочем, после слова «Водяной», прозвучавшего в гневной речи, это даже вполне понятно.

— Да с чего это она русалка⁈ Ты совсем⁈ — Я попятился от нервного Водяного, искренне желая провалиться всем им к чертовой матери. И Никифору, с его «традициями», и девке полоумной, и мужику с жабьими ногами, и в первую очередь — Бабе Яге.

Попятился не потому, что Водяной выглядел устрашающе. Чего там пугаться? Рост у него средний, животик приличный, возраст явно не молодой. При желании я его одной правой ушатаю. Наверное… А насчет воды… Вообще могу не купаться, пока из этого мира не выберусь. Просто не сильно люблю, когда с таким решительным лицом ко мне приближаются мужики, на которых из одежды нет ни черта. Хоть он нечисть, хоть сказочный персонаж, хоть сам черт. При этом старался не глядеть на дядьку. Вернее на ту его часть, которую вообще-то не мешало бы прикрыть. И главное, несмотря на жабьи ноги, передвигался он очень даже нормально. Шустро.