Богатырь

– Отец учил меня, – скромно сообщил он. – И дед Рёрех. И матушка. И еще многие. Весь свой ум я получил в нашем доме. И в домах нашей родни. А еще я много читал. Но представь, Халил, было время, когда для меня не было тяжелей урока, чем читать и писать! – Илья отодвинул блюдо с куриными костями и задумчиво оглядел стол: всё такое вкусное, с чего бы начать?

– Завтра с утра поедем к твоему угру, – пообещал Халил. – Все устроим, как ты велишь.

* * *

Красивый город – Великий Булгар. И удивительно чистый. Даже возы.

– Грязных в город не пускают. За стенами есть моечные, там и чистятся, – пояснил Халил. – А кто на улицах гадит – наказывают.

Они уже закончили дела с Режеем. Взяли у него и рабов, и товары вместе с лодьей. Оставили трех лошадей – везти самого Режея и деньги, которые тот пообещал передать родне Акибы. Собственно, с передачей было просто. Деньги должен был взять казначей ромейского подворья, а взамен выдать именные поручительства с печатью. По этим кусочкам кожи Режей или любой из родни Акибы мог получить деньги уже в Константинополе. Илья с подобным порядком был знаком. В батиных делах такие поручительства тоже были в ходу. Всяко удобнее, чем путешествовать с мешками серебра.

Угра проводили к ромейскому подворью, где Илья вручил ему подправленные записи, очень аккуратно подправленные, самый внимательный глаз ничего не заметит. Режей в ответ поклонился Илье в пояс. Как господину. На том и расстались.

Богатый город Булгар. Улицы мощены камнем. Дома поближе к центру – из камня, в три этажа, подальше – в два: один каменный, второй из дерева. Никаких дворов с воротами. Дома стоят плотно. По обычаю бохмичи: снаружи каменные стены, внутри дворик с тенистыми деревьями и прудом. А то и с фонтаном. Прохлада! Халил предложил Илье познакомиться с большими людьми города, но тот отказался. Задерживаться здесь он не собирался. Тем более Халил сказал, что послезавтра на Русь уходит отцовский караван из сотни возов с крепкой охраной. Путь займет шесть десятков дней. Не быстро, зато спокойно и безопасно. Вот к ним-то Илья и присоединится.

Так он поступил.

Глава 16

Киев. Родной очаг

Илья вернулся в Киев в конце первого месяца осени. Обрадовал батю своими нежданными богатствами, но куда больше – благополучным возвращением. А особенно – рассказом о своей встрече с ромейскими соглядатаями и тем, что из этого вышло.

Батя похвалил. Видно было: гордится сыном. Илья от этого прям-таки лучился от счастья.

За ужином Илья вручил родне подарки. Чуть позже обрадовал Лиску серебряными браслетами и золотыми сережками, погладил ее округлившийся живот, где, как он надеялся, подрастал его сын, и на следующий день ускакал в степь с внуком Машега Маттахом и еще пятью молодыми гриднями: полевать тарпанов.

Вернулся совсем счастливый… И сразу попал в руки родни.

Сначала им занялась матушка.

Осмотрела, посетовала, что такой здоровенный: выдержал бы хребет.

– Ты когда с коня спрыгиваешь, спина не болит?

– Не-а! – весело отозвался Илья. – Я и со второго этажа спрыгну – ничего не заболит! Хочешь, покажу? – И шагнул к окну.

– Стоять! Вот дурной! Прострелит спину – опять влёжку ляжешь! Этого хочешь?

– Да ладно, мам! Что я, старец? Вишь, ноги у меня какие! Они всю тяжесть и примут. Хоть так, хоть в броне.

Ноги у Ильи и впрямь могучие. И выровнялись. Хромота прошла. Сила вернулась.

Сладислава вздохнула. Молодой он, Илюша, сил немеряно, страха нет. Как такого вразумишь?

– Одевайся и шагай, – скомандовала она. – Отец тебя видеть хотел.

Разговор Ильи с отцом тоже начался с осмотра, которым Духарев в целом остался доволен.

Заставил попрыгать, на руках пройтись, руки за спиной сцепить, ладонями до пола достать. Хорошие мышцы. Правильные. Рабочие.

– Упражняешься, как я велел? – спросил он.

– Непременно. Пропустил, только когда раненый лежал.

– Рану ты по-дурному получил, – проворчал Сергей Иванович. – Себя переоценил, врага недооценил, а надо как?

– Надо – наоборот, – вздохнул Илья. – Больше не повторится.

– Дай Бог. Бегаешь как?

– Хорошо бегаю! – оживился Илья. – С Голубем бегали по пути много. Он – рысцой, а я так. Поспевал. За стремя почти не брался.

– Хорошо, – похвалил Сергей Иванович. – Бег – это выносливость. В бою ведь так: кто устал, тот умер.

– Ага! Дедко Рёрех так говорил. Только я не устаю, батя.

– Это ты, парень, в настоящей сече не бывал, – покачал головой Сергей Иванович. – Когда с восхода до заката.

– Не бывал, – вздохнул Илья огорченно.

Сергей Иванович ткнул его кулаком в грудь:

– Ишь, пригорюнился! Хватит битв и на твой век. Вижу, крепок ты. И раздобрел. Пора бронь править.

– Хорошо бы, батя. А то как с тобой расстались, кольчуга свободно лежала, еще и с припуском, а нынче – тесна.

– Расширим, – пообещал Сергей Иванович. – И всю защиту тебе обновим. А еще лук я тебе свой старый отдам. С тех времен, когда я еще в силе был.

– Да ты что, бать? – возмутился Илья. – А то ты сейчас слаб! Вон, аж с четырьмя нурманами схватился!