Богач, бедняк... Том 2

Нужны две-три настоящие победы, и он обо всем этом забудет, как о кошмарном сне. Две-три убедительные победы, и его снова позовут в Париж, и он снова поедет на Лазурный берег, будет сидеть в уютном кафе на открытом воздухе, пить розовое вино и глядеть на высокие мачты яхт, бросивших якорь в бухте. Если повезет по-настоящему, то он сможет взять напрокат одну из них и поплавать подальше от людских глаз, в открытом море. Да, двух-трех матчей в год будет вполне достаточно, чтобы не беспокоиться о своем банковском счете.

От этой мысли Томас сразу повеселел и уже собрался спуститься вниз, чтобы поставить свою последнюю десятку на кон за столом для игры в кости, как вдруг зазвонил телефон.

Звонила жена Куэйлса Кора. Истерически рыдая, она, обезумев, орала, визжала в трубку:

– Он знает, он знает обо всем! Какой-то гад, посыльный в твоем отеле, сообщил ему. Он только что едва не убил меня. Кажется, он сломал мне нос, и теперь я останусь калекой на всю жизнь…

– Да успокойся ты, – сказал Томас. – Что ему известно?

– Разве ты не догадываешься? Он сейчас, в эту минуту, едет…

– Погоди, минутку. Что ты ему сказала?

– А что, черт побери, могла я ему сказать? Как ты думаешь? – не унималась она. – Я сказала, что все это неправда. Тогда он кулаком съездил по моей физиономии. Я вся в крови. Он, конечно, мне не поверил. Этот вшивый посыльный в твоем отеле, должно быть, подглядывал за нами. Тебе лучше убраться поскорее из города. Он едет к тебе. Только одному Богу известно, что он с тобой сделает. А потом и со мной. Только я не собираюсь ждать. Немедленно еду в аэропорт. Даже не укладываю чемодан. Советую тебе сделать то же самое. Держись теперь подальше от меня, прошу тебя. Ты его не знаешь. Он – убийца! Хватай любую машину и удирай из города. Да поскорее!

Том повесил трубку, чтобы больше не слышать ее ужасного, истеричного визга. Бросив взгляд на свой чемодан в углу, он подошел к окну, посмотрел на улицу через венецианские жалюзи. Там в эту палящую жару в четыре дня не было ни души. Подойдя к двери, он убедился, что она не заперта. Потом отодвинул единственный стул в угол, чтобы не мешал. Куэйлс, ворвавшись в номер, мог с порога броситься на него, нанести сильнейший удар, и он не хотел полететь вверх тормашками через этот проклятый стул.

Он сидел на кровати, чуть заметная улыбка кривила его губы. Он еще никогда не избегал драк и не собирался уклоняться и на этот раз. А сейчас, может быть, предстоял самый желанный для него бой за всю его боксерскую жизнь. В этой маленькой комнатенке не потанцуешь и не увернешься, как на ринге. Он надел свою кожаную куртку, застегнул молнию до самого верха, поднял воротник, чтобы уберечь горло от ударов. Снова сел на край кровати, чуть сгорбившись, свесив руки между расставленных ног. Он спокойно, без тени волнения, ждал прихода Куэйлса. Он слышал, как перед отелем затормозил автомобиль, но даже не шелохнулся. Через минуту в холле раздались торопливые шаги, дверь в его номер широко распахнулась, и в комнату влетел Куэйлс.

– Привет, – сказал Томас, медленно поднимаясь с кровати.

Куэйлс, закрыв за собой дверь, повернул в замке ключ.

– Мне все известно, Джордах, – сказал он.

– Про что? – равнодушно спросил Том, не спуская глаз с ног Куэйлса, чтобы пресечь первое же его движение.

– О тебе и моей жене.

– Ах это, – сказал Томас. – Да, я ее трахал. Разве я тебе не говорил об этом?

Он был готов к его нападению и чуть не засмеялся, когда Куэйлс, этот денди ринга, этот приверженец стильного бокса, начал бой, нанося слепой, наугад, удар своей правой – удар не профессионала, а сопляка. Томас был готов к поединку и легко перешел в ближний бой. Обхватив Куэйлса, он связал ему руки, рядом не было рефери, и никто не мог их разнять. Томас наносил один за другим сильнейшие удары по корпусу со звериной жестокостью. Какое наслаждение! Затем, применив приемы старого, закаленного уличного бойца, он, не давая сопернику опомниться, прижал Куэйлса к стене, пресекая все его попытки вырваться из клинча. Отступив на шаг, чтобы нанести ему сокрушительный апперкот, он снова крепко обхватил его. Удерживая Куэйлса в своих железных объятиях, Томас наносил ему удары локтями, коленями, бил изо всех сил лбом по голове, вцепившись левой рукой в горло и не давая ему упасть, правой бил по лицу мощными, безжалостными ударами, один удар за другим без передышки. Когда Том выпустил Куэйлса из своей жесткой хватки и отошел от противника, тот рухнул на окровавленный ковер и остался лежать на нем лицом вниз, без сознания.

Кто-то забарабанил в дверь номера, и Том услышал голос Шульца. Он отпер дверь. В комнату ворвался менеджер. Одного быстрого взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что здесь произошло.