Богач, бедняк... Том 1

Томас подружился с поваром клуба, главным образом потому, что находил для него надежных сбытчиков приличной марихуаны, покупал для него наркотики и сам, так что очень скоро он уже столовался бесплатно. Он тактично воздерживался от разговоров, кроме самых общих, с членами клуба, среди которых были адвокаты, брокеры, банкиры, руководящие чиновники пароходных и производственных компаний. Он научился молча, аккуратно записывать по телефону «послания» от их жен и любовниц и равнодушно передавал им эти записочки, делая вид, что совершенно не понимает, о чем в них идет речь.

Томас не любил пить, и члены клуба, которые пили виски в баре после физических упражнений, благоприятно отзывались о нем и по этому поводу.

В его поведении не было никакого хитрого замысла, никакого четкого плана, он ничего не выискивал для себя, просто знал, что лучше всего втереться в доверие солидных граждан города, которые патронировали клуб, чем этого не делать. Том слишком долго бродяжничал по Америке, чужак в своей стране, то и дело попадал в беду, что обычно заканчивалось громким скандалом и дракой, и он снова оказывался на пыльных дорогах. Теперь его мирная, надежная жизнь, расположение к нему членов клуба ему нравились. Это совсем не карьера, убеждал он себя, нет, просто он прожил хороший, удачный год. Он никогда не был честолюбивым. Когда Доминик довольно расплывчато стал намекать ему о возможности выступить в любительских боксерских поединках, чтобы посмотреть, чего он стоит, он послал старого боксера подальше.

Как только ему становилось не по себе, муторно, он шел в Даунтаун, где брал на улице проститутку, проводил с ней всю ночь, отдавал честно заработанные ею деньги за ее услуги, и никаких тебе осложнений наутро.

Ему даже стал нравиться Бостон, настолько, насколько вообще ему могло нравиться какое-то место. Однако он не так часто по нему ездил, особенно в дневное время, так как был уверен, что в полиции есть ордер на его арест за хулиганство. В последний день его работы в гараже в Бруклайне мастер замахнулся на него гаечным ключом, и Томас его ударил. Он сразу же пришел в свои меблирашки, собрал вещички и через десяток минут был таков, сказав на прощанье хозяйке, что срочно уезжает во Флориду. Потом он записался в Ассоциацию молодых христиан и «залег на дно», пока ему на глаза не попалась эта статья в газете о Доминике.

Среди членов клуба были такие, которые ему нравились и которые не нравились. Но Томас всегда проявлял бдительность и старался относиться ровно, непредвзято ко всем. Ему не хотелось портить отношения ни с одним из них. У него и так в прошлом было полно неприятностей, для чего наживать еще? Он старался не знать слишком много ни об одном члене клуба. Конечно, в таких условиях работы, как у него, трудно не сформировать свое собственное мнение о том или другом, особенно когда видишь перед собой голого мужика с выпирающим животиком или исцарапанной дамскими коготками задницей после пребывания с ней в постели или когда кто-то сильно горячится из-за проигранной партии в эту глупую игру – сквош.

Доминик, напротив, ненавидел всех членов клуба подряд и не только потому, что у них были деньги, а у него, Доминика, их не было.

Доминик родился и вырос в Бостоне, в его речи было такое же долгое «а», как и у всех остальных бостонцев. В душе ему казалось, что он целый день вкалывает на поле землевладельца в Сицилии и замышляет сжечь его дворец, перерезать глотки всем его домочадцам. Вполне естественно, он до сих пор не расстался с мечтой о поджоге и убийстве, но старательно скрывал их за своими серьезными манерами. Он никогда не забывал сказать каждому члену клуба, вернувшемуся после отпуска, как превосходно тот выглядит, приходил в неописуемый притворный восторг, узнав от него, сколько лишних килограммов веса тому удалось сбросить, и всегда вежливо, заботливо осведомлялся у каждого об ощущениях после физических упражнений или боли после растяжения связок.

– Вот идет самый крупный мошенник в Массачусетсе, – шептал он на ухо Томасу, когда очень важный на вид седовласый джентльмен входил в раздевалку. И тут же, уже громко, обращался к нему:

– Ах, сэр! Как мы рады снова видеть вас здесь! Вы уже вернулись? Мы так скучали без вас. Думаю, что вам пришлось слишком много потрудиться.

– Ах, работа, работа, только одна работа, – сетовал джентльмен, печально качая головой.

– Я-то знаю, что это такое, сэр. – Доминик тоже печально качал головой. – Приходите ко мне, выполним мои специальные упражнения с гантелями, а потом – парилка, бассейн и массаж. Все ваши недомогания как рукой снимет, и вы будете сегодня ночью спать крепко-крепко, как младенец.

Томас внимательно прислушивался к Доминику, следил за каждым его жестом, стараясь как можно больше перенять от него, такого искусного притворщика. Ему нравилась глубоко укоренившаяся в нем природа бывшего боксера с каменным сердцем, склонность его к анархии и грабежу, несмотря на все внешние льстивые комплименты.