Богач, бедняк. Нищий, вор.

Открыв дверь, она увидела двух мужчин. Она знала обоих. Мистер Тинкер работал на заводе Бойлана, а его брата, священника, краснолицего толстяка, похожего на портового грузчика, по ошибке выбравшего не ту профессию, знал весь город.

— Добрый день, мисс Джордах, — сказал Тинкер, приподнимая шляпу.

— Здравствуйте, мистер Тир. Здравствуйте, святой отец, — поздоровалась Гретхен.

— Надеюсь, мы вам не помешаем? — Голос Тинкера звучал торжественно и солидно, солиднее, чем голос его посвященного в духовный сан брата. — Нам необходимо поговорить с вашим отцом по очень важному делу. Он дома?

— Да, проходите, я сейчас его позову, — сказала Гретхен. Мужчины вошли в темный коридор и быстро закрыли за собой дверь, словно боялись, что их увидят с улицы. Гретхен зажгла свет и поднялась в гостиную.

Рудольф разрезал торт. Все вопросительно взглянули на Гретхен.

— Это мистер Тинкер и его брат, священник. Они хотят с тобой поговорить, папа.

Томас причмокнул языком, словно у него между зубами застрял кусочек пищи.

— Только священника нам и не хватало, — раздраженно сказал Джордах, отодвигаясь от стола. — Эти сволочи даже в воскресенье не могут оставить человека в покое. — Но все же он встал и вышел из комнаты. Они слышали, как он, прихрамывая, тяжелыми шагами спускается с лестницы. — Ну, джентльмены, — не здороваясь, обратился он к мужчинам, стоявшим в коридоре, тускло освещенном сорокасвечовой лампочкой, — какое это у вас такое срочное дело, что вам обязательно надо оторвать рабочего человека от воскресного обеда?

— Мистер Джордах, — сказал Тинкер, — могли бы мы поговорить с глазу на глаз?

— А чем здесь плохо? — ответил Джордах, стоя на ступеньке и продолжая жевать торт. В коридоре пахло жареным гусем.

Тинкер взглянул наверх:

— Мне бы не хотелось, чтобы нас слышали.

— Насколько мне известно, у нас с вами нет никаких секретов — пусть слушает хоть весь этот чертов город. Я вам денег не должен, вы мне — тоже.

— Тем не менее он открыл дверь на улицу и провел мистера Тинкера и его брата за собой в булочную.

Мэри Джордах ждала, когда закипит кофе. Рудольф то и дело поглядывал на часы, боясь опоздать на свидание. Томас, откинувшись на спинку стула, мурлыкал себе под нос что-то невразумительное и отбивал навязчивый ритм вилкой по стакану.

— Перестань, пожалуйста, — попросила мать. — У меня от твоего стука голова разболелась.

— Извини, — ответил Томас, — к следующему своему концерту я научусь играть на трубе.

«Хоть бы раз ответил вежливо», — подумала Мэри, а вслух раздраженно сказала:

— Что они там внизу застряли? В кои-то веки у нас нормальный семейный обед… — Она укоризненно поглядела на Гретхен. — Ты ведь работаешь вместе с мистером Тинкером. Что-нибудь натворила?

— Вероятно, они обнаружили, что я украла кирпич, — сказала Гретхен.

— В этом доме даже один день не могут вести себя вежливо, — проговорила мать и с видом мученицы удалилась на кухню.

В комнату вошел Джордах. Лицо его ничего не выражало.

— Том, спустись вниз, — сказал он.

— Добрый день, мистер Тир. Добрый день, святой отец, — с открытой мальчишеской улыбкой поздоровался Томас, входя в булочную.

— Скажите ему то, что вы сказали мне, — потребовал Джордах.

— Сын мой, — повернулся к Тому священник, — нам все известно. Клод во всем признался своему дяде, и он поступил совершенно правильно. Признание ведет к раскаянию, а раскаяние — к прощению…

— Оставьте всю эту ерунду, для воскресной школы, — оборвал его Джордах. Он стоял, прислонясь спиной к двери, точно боялся, как бы кто из них не убежал.

Том слушал молча. На губах его играла улыбка, как перед дракой.

— Говори, это ты сделал? — обратился к нему Аксель.

— Я, — ответил Том. «Ну попадись мне только эта трусливая сволочь Клод», — подумал он.

— Ты представляешь себе, сын мой, — продолжал священник, — что будет с твоей семьей и семьей Клода, если станет известно, кто поджег крест в такой день?

— Вас выдворят из города, вот что будет! — возбужденно вмешался мистер Тир. — Твой отец не сможет даже бесплатно сбыть ни буханки хлеба. В городе помнят, что вы иностранцы. Немцы!

— Ну, началось, — сказал Джордах. — Звездно-полосатый флаг — самый лучший!..

— Факты есть факты, — заметил мистер Тинкер, — и от них никуда не денешься. Больше того, если Бойлан узнает, кто поджег его оранжерею, он нас всех засудит. Наймет ловкого адвоката, и тот докажет, что эта старая оранжерея была ценнейшей недвижимой собственностью. — Он потряс кулаком. — Вам с Клодом что, вы несовершеннолетние. Это мы с твоим отцом будем расплачиваться за все! Сбережения всей нашей жизни…

Томас видел, как отец судорожно сжимает кулаки, точно хочет схватить его за горло и задушить.

— Успокойся, Джон, — сказал священник Тинкеру. — Зачем расстраивать мальчика еще больше? Будем надеяться, что его здравый смысл спасет нас всех. — И, повернувшись к Тому, добавил: — Я не стану тебя спрашивать, какой нечистый тебя попутал подбить нашего Клода на это богомерзкое дело…

— Он сказал, что это я придумал? — удивился Том.