Бог здесь был, но долго не задержался

Когда он наконец осознал всю грандиозность своего открытия, ему пришлось от неожиданности сесть, ибо ноги под ним подкосились. Перед глазами заплясали чистые сточные трубы, какими они были в 1890 году, а форель выпрыгивала из зева каждой канализационной трубы, расположенной в густо заселенных городских кварталах. Пусть теперь мистер Полсон только попробует назвать его Джонсом. Он купит себе новую машину — «триумф», разведется с женой и приобретет контактные линзы. Его повысят по службе — переведут в отдел раковых заболеваний.

Осталось сделать совсем немногое — определить точную пропорцию диоксотетрамеркфеноферрогена-14 и «Флоксо», то есть сочетание их, которое не оставит следов мыльной пены после реакции и в то же время удалит все пятна, — и все его будущее обеспечено.

Опытный, хорошо подготовленный исследователь, он с привычной методичностью готовил одну смесь за другой, — сердце его сильно билось. И даже не экономил на дорогом химикате — в такой важный момент нечего скопидомничать! Кончился кетчуп, и пришлось использовать табачную смолу из своей трубки. И днем, и, после долгого ночного бдения (он позвонил жене — предупредил, что не придет к обеду) результаты получились одинаковые. Предательское пятно не пропадало, — оно оставалось на хлопке; линолеуме; пластмассе; искусственной коже; на тыльной стороне его руки.

Впадать в отчаяние, конечно, не стоит. Эрлих, например испытал 605 различных комбинаций, прежде чем добился своего магического препарата -606-я комбинация. Наука — дело долгое, время в этом случае ничтожно. Наконец все неживые материалы для опытов были исчерпаны. Тогда он вытащил двух белых мышек из выводка, — ему их передали, так как они упрямо отказывались развивать раковые опухоли.

Лаборатория «Фогель-Полсон» развернула рекламную кампанию, призывая мыть собак средством «Флоксо». А вся причина в том, что оно уступало при использовании в хозяйстве их самому главному и сильному конкуренту — моющему средству «Вондро» — и, стало быть, приходилось искать новые области применения первозданно проведенного на мышах, оказались точно такими же, как и с другими подручными материалами. Одна мышка стала первозданно беленькой — как в день, когда появилась на свет; растворитель, в котором он ее искупал, мылился вполне нормально. Другая выглядела так, словно ее обработали препаратом для клеймения, но растворитель Маннихона все ликвидировал за какие-то пять минут.

Мышек он убил. Человек сознательный, убежденный, не мог он в своих дальнейших опытах пользоваться второсортными мышами. Когда приканчивал вторую, ему показалось, что она его укусила.

Приготовил новый раствор, на сей раз с одной миллионной грамма диоксотетрамеркфеноферрогена-14; подошел к клеткам, вытащил еще парочку мышей — в клетках у него их великое множество. Ему отдавали мышей, считавшихся бесполезными для науки, — в лаборатории они больше не нужны, — и таким образом в его распоряжении оказались мыши с самыми разнообразными заболеваниями: страдающие гигантизмом; слепые; черные, пегие; пожирающие свое потомство; прихотливо-капризные мыши желтого цвета; серые, с пятнами, похожими на красную анилиновую краску, и даже такие, которые кидались на прутья клетки и на камертоне убивали себя, как только слышали ноту до-бемоль.

Итак, стараясь уберечься от острых мышиных зубов, Маннихон ловко вытащил из клетки еще пару мышей. Клетки с мышами хранились в темном помещении (аудиторский отдел придерживался твердого мнения, что электрический свет в отделе моющих средств и растворителей — непозволительная роскошь), и он не видел, какого цвета его избранницы, покуда не принес их в лабораторию. Оказалось — желтоватого, — сильно смахивали по его представлениям на недоедающего золотистого лабрадорца или недомогающего китайского рабочего прачечной. Намазал их обильно табачной смолой; чтобы иметь ее в достатке, приходилось все время курить трубку, — от табака щипало язык, но сейчас не время задумываться над приносимыми жертвами.

Опустил одну мышь в раствор дистиллированной воды и «Флоксо» на дюйм от дна; с одинаковым тщанием протер руки спиртом и вымыл мышь; та поднимала множество брызг, видно, ей нравилась такая ванна. Все пятна пропали, в склянке зашипела мыльная пена. Тогда он проделал ту же процедуру с второй мышью и добавил в раствор одну миллионную грамма красно-коричневого порошка. Снова протер руки спиртом, а когда повернулся, мышь лежала на боку в растворе. Наклонившись пониже, долго ее разглядывал: Не дышит, мертвая. Ему-то хорошо известно, как выглядит мертвая мышь — сколько перевидал их на своем веку!

Ну и организация работы в лаборатории, с раздражением думал он. Поручают ему серьезную исследовательскую работу — и обеспечивать хилыми мышами, которые гибнут при первом прикосновении человеческой руки. Выбросил в мусорное ведро дохлую мышь, пошел в соседнюю комнату за другой; на сей раз включил свет, — черт с ними, с этими подонками из аудиторского отдела!