Бог войны

Испуганный голос оракула заставил его обернуться к статуе Афины. Женщину держали в своих мерзких когтях две гарпии. Спартанец бросился к ним с клинками наготове, он слишком хорошо знал, как быстро может расправиться с человеком даже одна такая тварь, — ненависть закипела в нем при воспоминании о ребенке, сброшенном с высоты на булыжную мостовую. Но похоже, у гарпий были другие планы в отношении пленницы.

Громко хлопая крыльями, они резко подняли жрицу в воздух и со злорадными криками устремились прочь, унося в своих губительных когтях оракула.

— Кратос! — позвала жрица ослабшим от отчаяния голосом. — Кратос, спаси меня!

Кратос прыгнул что было сил, но одна из гарпий, угадав намерение, кинулась ему на спину. Он взревел, закружился на месте и ударом клинка Хаоса отсек ей крыло и полголовы. Еще не осознав, что смертельно ранена, тварь с яростным воплем вцепилась в него когтями. Следующий взмах клинка — и они упали на каменные плиты храма.

Но даже это секундное промедление стоило слишком дорого.

Не успел Кратос снова подготовиться к прыжку, как гарпии, пленившие оракула, несколько раз взмахнув сильными крыльями, в сопровождении остальных чудовищ улетели через дыру в крыше храма. Спартанец беспомощно наблюдал, как они вместе со своей добычей исчезают в ночном небе.

Оставшись в храме один, он посмотрел в равнодушное лицо статуи Афины и развел руками.

Он не молился богам, он проклинал их. Потом стал ломать голову над тем, как спасти оракула.

Глава тринадцатая

Не дождавшись вдохновения от богини, Кратос понял, что ему придется, как обычно, разрабатывать план самому.

Он посмотрел через дымящуюся дыру в потолке храма, надеясь увидеть гарпий и оракула. Тщетно.

Спартанец бросился наружу и обежал храм кругом, лихорадочно соображая. Даже если он нападет на след жрицы, как ее спасти, если она будет в воздухе? Молния Зевса поджарит оракула вместе с гарпиями. Взгляд Медузы может оказаться полезен, но надо быть готовым поймать женщину, когда она станет падать. Возможно, ей не удастся вырваться из когтей парализованных гарпий; не исключено, что она и сама обратится в камень, — ни то ни другое не добавляло плану привлекательности. Чтобы использовать гнев Посейдона, придется ловить этих гадин чуть ли не руками. А попади они ему в руки, уже никакая магия не потребуется.

«Лук, — подумал Кратос, с грустью вспомнив о прекрасном тугом луке, который отдал ему умирающий афинянин у Длинных стен. — Лук и две стрелы».

Двух стрел достаточно, чтобы ранить, ослабить, заставить спуститься.

В отчаянии рыская взглядом по небу, Кратос не сразу услышал скрежет, доносившийся со стороны храма. Обогнув здание, он увидел свежевырытую могилу и едва успел отскочить от летевшего в него из ямы кома земли. Спартанец осторожно подошел ближе, не понимая, что происходит, и когда из ямы появилась чья-то рука, выхватил клинки Хаоса, готовый немедленно ими воспользоваться. Но над краем могилы, кряхтя и бормоча что-то себе под нос, показался тощий пожилой мужчина в грязных лохмотьях. Он посмотрел потухшими от старости глазами на Кратоса, бросил лопату рядом с кучей земли и, упершись обеими руками, попытался выбраться из ямы.

— Ну что, поможешь пожилому человеку или так и будешь пялиться?

Кратос не спускал с него удивленного взгляда. Как мог смертный, что уж говорить о древнем старце, вырыть яму прямо в скале?

— Ну же?! — рявкнул дед. — Неужто Спартанский Призрак испугался? Разве ты не видишь, что я старше, чем пыль в бороде у титана?

Убрав мечи, Кратос протянул руку — старик, казалось, не весил ровным счетом ничего.

— Ты меня знаешь?

— Конечно знаю. У тебя парные клинки и белая, как луна, кожа! Ты тот самый парень. А раз так, то, может, Афины и выстоят! — засмеялся могильщик. — Но будь осторожен, не хочу, чтобы ты помер до того, как я закончу рыть яму.

— А зачем рыть могилу в разгар битвы? Для кого она?

— Для тебя, сынок! — И старик окинул взором Кратоса с бритой головы до подошв сандалий. — Ох, сколько еще копать! Узнаешь все в свое время. А когда будет казаться, что битва проиграна, я помогу тебе, Кратос.

— Оракул, — произнес спартанец. — Ты ее видел? Ее схватили гарпии.

— Ой, точно, я видел ее. — Могильщик поднял лопату и воткнул ее в землю с неожиданной силой. — Я бы мог тебе много чего порассказать о ней, но я еще не выжил из ума.

— Мне нужно лишь узнать, куда ее несут. — Кратос подумал, что если бы этот старик и в самом деле выжил из ума, их разговор уже давно закончился бы.

Могильщик повернулся лицом к Спартанскому Призраку, в глазах плясали огни афинских пожаров, а голос утратил даже намек на старческое дребезжание.

— Куда, спрашиваешь, ее несут гарпии? — презрительно переспросил он. — Разве ты не знаешь самого главного о гарпиях?

— Я знаю, как их уничтожить.

— Это, сынок, самое последнее, что надо знать о гарпиях! Главное — то, что они любят питаться там же, где убивают. И еще: для ночлега они выбирают места повыше!