Бог войны

Но шрам на правой руке так и сверкал, призывая немедленно испробовать новое оружие.

Кратос завел руку за плечо, словно бросая копье. Когда в ней появилась твердая молния, он даже крякнул от неожиданности. Затем кинул снаряд вперед — он полетел с невероятной скоростью. Молния взорвалась, дальний конец потайного хода обрушился, и вверху показался краешек ночного неба над Акрополем. Кратос уже собрался бежать туда, но снова голос Зевса зазвучал не то у него в ушах, не то в черепе:

— Возвращайся в бой!

— Но оракул… — Кратос остановился, все еще чувствуя усталость от предыдущих схваток.

— Уничтожь еще триста монстров, и она дождется тебя.

Кратос, измотанный блужданием по подземелью и едва способный держаться на ногах, готов был захныкать как ребенок. Он снова завел руку за плечо и выбросил вперед — в другой конец туннеля устремилась новая молния. На сей раз она разнесла бревна, на которых держался каменный очаг. Упав, он разлетелся на куски, а по полу рассыпались горящие угли.

Спартанец довольно кивнул. Ему понравилось пользоваться молнией, она даже частично избавила его от слабости в мышцах, настолько целительна была божественная энергия. Пришла пора возвратиться и проверить, насколько хорошо оружие Зевса в схватке с реальными врагами.

Глава двенадцатая

Убивать приспешников Ареса за пределами гостиницы оказалось веселее, чем ожидал Кратос. Видимо, наградив его силой молнии, Зевс заодно пополнил весь запас дарованного спартанцу волшебства: гнев Посейдона действовал более смертоносно, чем прежде, взгляд Медузы обращал монстров в камень десятками, а сама молния Зевса дробила окаменевших врагов на мелкие кусочки.

И что самое отрадное: благодаря магии, мощным потоком устремлявшейся по руке, когда Кратос выпускал молнию, залечивались его раны. Спина, изувеченная Аресовым огнем, больше не болела ни при наклонах, ни при поворотах. После нескольких ударов молнии чудовища обратились в бегство, дав спартанцу возможность искупаться в фонтане и смыть с себя запекшуюся кровь циклопа. Закончив омовение, Кратос почувствовал, что сможет справиться с любыми ужасами, какие бы ни приготовил ему Арес.

Наилучший эффект приносила такая последовательность действий: сначала Кратос бросался в самую гущу монстров и пробуждал гнев Посейдона, затем выхватывал голову горгоны — оглушенные вспышкой божественной ярости, монстры не понимали, что надо отвести глаза; затем он мчался в середину другого отряда чудовищ, выпускал оттуда молнию в окаменевших врагов, а потом снова призывал гнев Посейдона, чтобы расправиться подобным же образом со свежим мясом.

Еще Кратос научился обращать в камень пролетавшую мимо гарпию — упав с неба, она могла придавить полдесятка живых мертвецов. Кроме того, он заметил, что бронзовые доспехи мертвых легионеров обладают интересным свойством: если чудовища стоят кучно и молния попадает в одного, то искры от нее перескакивают от монстра к монстру, зажаривая их, как каштаны на костре.

Кратос стоял, довольно глядя на свое очередное произведение, как вдруг до него донесся стук копыт по булыжной мостовой. Он обернулся, рассчитывая увидеть перед собой одного кентавра, но на площади появился целый табун полулюдей-полуконей. Они быстро выстроились напротив него.

Каким-то образом кентавру удалось подойти к спартанцу сзади, пока внимание того было приковано к остальным. Кратос почувствовал, как сильные руки поднимают его высоко над землей. Перед глазами оказалось небо; он силился достать какое-нибудь оружие, но не мог. Вмиг осознав, что так у него драться не получится, спартанец перекувырнулся назад, выскользнул из рук противника и приземлился ему на круп. Кентавр издал яростный крик.

— Ты тот, кого ищет господин Арес! — Кентавр повернулся к спартанцу и попытался ударить кулаком по голове.

Кратос ловко пригнулся, затем обернул вокруг шеи противника цепь-удавку, один конец которой был прикован к его кости, а другой крепко зажат в кулаке. Клинки Хаоса он оставил в ножнах.

Откинувшись назад, Кратос принялся душить кентавра. Напрасно тот пытался ослабить цепь на горле, тщетно вставал на дыбы в надежде сбросить наездника. Спартанец прильнул к цепи, как будто это была узда, а не удавка. Он продвинулся ближе к человеческому торсу монстра и с силой ударил ему пятками по животу. Кентавр рванул вперед, в гущу собратьев, именно туда, куда направлял его Кратос.

В последний момент он отпустил цепь, вскинул правую руку и метнул молнию Зевса, но не в самих врагов, а в землю под их ногами, которая немедленно расплавилась. Испуганные монстры взвивались на дыбы, наскакивая друг на друга. Недовольный результатом, Кратос выстрелил следующей молнией им по подковам. Как и бронзовые доспехи легионеров-мертвецов, металлические подковы раскалились и вспыхнули — никто из целого табуна не остался на четырех конечностях, некоторые кентавры лишились всех ног, сражаться они были тем более не в состоянии.