Бог Войны (ЛП)

— Убей старого дурака! — выкрикнул один из людей Гутфрита. — Заруби его!

Его дружки стали высмеивать меня, вероятно, осмелев в присутствии стражи Этельстана. Кричал молодой воин с длинными светлыми волосами, заплетенными в толстую косу. Он протолкнулся сквозь западных саксов и нагло уставился на меня.

— Я тебя вызываю, — ощерился он.

Всегда находятся глупцы, мечтающие о славе, ведь убить меня — короткий путь к ней. Без сомнения, этот молодой воин был хорош, он выглядел сильным и отважным, на предплечьях блестели полученные в битвах браслеты, и он жаждал признания, которое принесет моя смерть. Больше того, его подстегивали крики стоявших позади, они требовали, чтобы я спешился и дрался.

— А ты кто? — спросил я.

— Я Колфинн, сын Хафнира. И служу Гутфриту Нортумбрийскому.

Скорее всего, он был с Гутфритом, когда я не дал тому сбежать в Шотландию, и теперь Колфинн Хафнирсон желал отомстить за унижение. Он вызвал меня, и обычай велел мне ответить на вызов.

— Колфинн, сын Хафнира, — сказал я. — Никогда о тебе не слышал, а я знаю всех именитых воинов Британии. А вот чего я не знаю, зачем мне брать на себя труд убивать тебя. Что у тебя за дело ко мне, Колфинн, сын Хафнира? В чем наши разногласия?

На мгновение он показался сбитым с толку. У него было грубое лицо со сломанным носом, а золотые и серебряные браслеты говорили о том, что этот молодой воин пережил множество битв, но чего у него не было, так это меча, да и любого другого оружия. Только западные саксы под командованием хмурого имели копья или мечи.

— Так в чем наши разногласия? — снова спросил я.

— Ты не должен... — начал хмурый западный сакс, но я жестом оборвал его.

— В чем наши разногласия, Колфинн, сын Хафнира? — еще раз спросил я.

— Ты враг моего короля! — выкрикнул он.

— Враг твоего короля? Да половина Британии его враги!

— Ты трус! — бросил он мне и шагнул вперёд, но тут же остановился, потому что Эгиль пустил своего коня вперёд и достал меч, который называл Гадюкой.

Эгиль улыбался. Шумная толпа позади Колфинна умолкла, и меня это не удивило. Есть что-то такое в улыбающемся норманне с любимым мечом в руке, что охлаждает пыл многих воинов.

Я потянул Эгиля назад.

— У тебя нет претензий ко мне, Колфинн, сын Хафнира, — сказал я, — но теперь претензии есть у меня. И мы решим дело между собой в том месте и в то время, которое выберу я. Обещаю. А теперь посторонись.

Сакс шагнул вперед, очевидно почувствовав, что нужно настоять на своём.

— Если тебя не приглашали, — заявил он, — ты должен уйти.

— Но он приглашён! — произнёс подошедший воин. Он только что присоединился к преграждающей нам путь группе. Как и у загородившего нам дорогу воина, на его щите были крест и молния Этельстана.

— А ты, Кенвал, безмозглый идиот, — продолжил он, глядя на угрюмого, — если только не хочешь сразиться с лордом Утредом. Или ты хочешь? Я уверен, он сделает тебе одолжение.

Раздосадованный Кенвал пробормотал что-то себе под нос, но опустил копье и попятился, а новоприбывший поклонился мне.

— Прошу, господин. Полагаю, тебя вызвали?

— Да. А ты кто?

— Фраомар Седдсон, господин, но все зовут меня Конопатый.

Я улыбнулся, поскольку лицо Фраомара Седдсона состояло из сплошных веснушек и белого шрама в обрамлении огненно-рыжих волос. Он взглянул на Эгиля.

— Буду премного благодарен, если ты уберёшь меч в ножны, — мягко сказал он. — По приказу короля мечи в лагере разрешено носить только стражникам.

— Он меня охраняет! — заявил я.

— Будь добр, — попросил Фраомар Эгиля, проигнорировав мои слова, и тот любезно убрал длинную Гадюку в ножны.

— Благодарю, — сказал Фраомар.

Я прикинул, что ему уже за тридцать, он выглядел уверенно и властно. Его присутствие заставило зевак разойтись, хотя люди Гутфрита смотрели на меня с нескрываемой ненавистью.

— Нужно выбрать вам место для лагеря, — продолжил Фраомар.

Я показал на пространство между саксонским и валлийским лагерями.

— Вон то подойдет, — сказал я и спешился.

Отдав поводья Алдвину, я и пошел рядом с Фраомаром впереди своих воинов.

— Мы прибыли последними? — спросил я.

— Большинство приехало три дня назад, — сказал он и неловко замолчал. — Они принесли клятву в день святого Варфоломея.

— Не святого... — я умолк, пытаясь вспомнить имя того Папы-идиота. — А когда был день святого Варфоломея?

— Два дня назад, господин.

— И что за клятва? Какая клятва?

Снова последовало неловкое молчание.

— Прости господин, меня здесь не было, я не знаю. И ещё раз прости за того идиота Кенвала.

— Почему ты за него извиняешься?

Меня очень интересовала клятва, но Фраомар явно не хотел об этом говорить, и я подумал, что скоро все узнаю. Ещё я хотел бы знать, почему нервный священник сообщил нам более позднюю дату прибытия, но похоже, что на этот вопрос Фраомар тоже не знал ответа.

— Кенвал из твоих людей?

— Он из западных саксов, — ответил Фраомар. Его собственный говор выдавал в нем мерсийца.

— А что, западные саксы все ещё обижены на Мерсию? — спросил я.

Этельстан сам из западных саксов, но армия, с помощью которой он захватил трон Уэссекса, в основном состояла из мерсийцев.

Фраомар покачал головой.