Бог Войны (ЛП)

Из нее вырывается сдавленный звук, когда она прикусывает уголок губ. Вскоре она находит свой ритм, поднимаясь и опускаясь медленными, чувственными движениями.

Я уже готов взорваться только от того, насколько чертовски тугой она ощущается, и как она скачет на мне верхом, как ее сиськи подпрыгивают, а руки ласкают мою кожу.

— Боже, с тобой действительно слишком хорошо, Илай, — выдыхает она с мольбой в голосе. — Трахни меня. Я люблю, когда ты меня трахаешь.

— Вот так? — я толкаюсь вверх, когда она опускается, и она наклоняется вперед.

— Да, да… Еще…

— Ты выглядишь как гребаная Богиня.

— О… Боже, да! — она трется клитором о мой пах, когда я вхожу в нее глубокими толчками.

— Я собираюсь наполнить тебя спермой, чтобы ты знала, что ты только моя, жена.

— Да… Пожалуйста…

Ее губы приоткрываются, и она сжимается вокруг меня, поэтому я приподнимаюсь, запускаю руку в ее волосы и прижимаю ее к себе для голодного, яростного поцелуя, пока она кончает вокруг моего члена.

Она вращает бедрами и продолжает скакать на мне, сжимаясь вокруг меня.

Все это время она целует меня с неистовой страстью. Моя жена такая же ненасытная, как и я, и ей никогда не бывает достаточно.

— Кончи вместе со мной, — шепчет она мне в губы, сжимаясь вокруг моего члена. — Пожалуйста, пожалуйста.

Я толкаюсь глубже, обхватывая рукой ее горло, а затем стону, когда стонет она.

Оргазм настигает меня с ослепительной силой. Я кончаю в нее, целуя до потери сознания.

Она обнимает меня своими хрупкими руками, и на мгновение мы становимся одним целым.

На мгновение, когда мы целуемся и она прижимается ко мне, я думаю, что мы нормальные.

Обычные.

Простые.

На мгновение я предпочитаю забыть, что у меня есть два варианта в отношении моей жены.

Либо наблюдать, как она увядает, либо отправить ее в психиатрическую клинику и смотреть, как она разваливается на части на пути к безвозвратному исчезновению.

Она может выглядеть нормально сейчас или все еще быть такой через несколько дней. Если повезет, то и несколько недель, но это иллюзия.

Защитная сетка со скрытыми дырами.

Шаткий мост, который рухнет под давлением.

Уже сейчас, когда я несу ее в ванную, она выглядит вялой, онемевшей и в сознании лишь наполовину.

Ее пульс замедлен, глаза расфокусированы, а тело напряжено.

После того, как я открываю кран и проверяю температуру, я сажаю ее в ванну, осторожно поддерживая ее голову, чтобы она в оцепенении не ударилась о край.

Я уже начал отходить, чтобы взять гель для душа, как вдруг ее рука вцепилась в мое запястье.

— Эй, Илай?

— Да? — я поворачиваюсь к ней лицом, и на мгновение она выглядит такой сияющей, такой чертовски красивой, что боль взрывается в бесполезном органе, засунутом в мою грудную клетку.

Орган, в который она тыкала, провоцировала и вдыхала жизнь, теперь, кажется, бьется только в ее присутствии.

Ее слова наполняют ванную комнату гуще, чем пар.

— Давай заведем ребенка.

Глава 34

Ава

Это иррационально и совершенно нелепо, но я не возьму обратно слова, сказанные мной в ванной три дня назад.

Илай просто проигнорировал меня, влепив мне пощечину со словами «мы поговорим об этом позже», а затем постоянно отходил от этой темы.

Мы ходим на пляж, плаваем, загораем и занимаемся сексом чаще, чем порнозвезды — в основном потому, что я не могу насытиться им и хочу воодушевить его на мою беременность.

Не слишком ли я безрассудна? Не слишком ли несправедлива к ребенку, который будет жить с неуравновешенной матерью?

Возможно. Но я также отчаянно хочу запечатлеть эти моменты любым доступным способом.

Мне все равно, что говорят другие. Я знаю себя лучше всех и понимаю, что мое время ограничено. Если не ошибаюсь, последний раз я очнулась в больнице и потеряла два года своей жизни после приступа, и, судя по тому, как резко деградирует мое состояние, следующий раз будет хуже, чем просто амнезия.

В следующий раз хлипкая ветка, возможно, наконец сломается под моим весом.

Поэтому последние несколько дней я провела, наслаждаясь каждым моментом, который могла ухватить. Каждым взглядом, каждым прикосновением и каждым действием.

Мы ходили в походы, устраивали пикники, и он ел мою еду, не прибегая к помощи Сэм в качестве оправдания. Когда я спросила, не против ли он, чтобы я готовила для него, он ответил, что все время знал, что это я.

Именно он съел кусок моего торта, прежде чем я его выкинула.

Странно видеть его более расслабленным и открытым. Илай рассказывал о своем детстве здесь, об отношениях с бабушкой и дедушкой, о давлении, которое он оказывал на себя в раннем возрасте, чтобы стать идеальным наследником фамилии Кингов.

Признание в том, что эти несколько дней были единственными, когда он когда-либо брал отпуск, заставило меня почувствовать себя так плохо за него.

Я впитывала в себя все, что касалось его, запечатлевала в памяти каждую деталь и надеялась, молилась, что звезды сойдутся и я никогда не забуду их на этот раз.

Сегодня он отвез меня на самую высокую вершину горы, чтобы наблюдать самый потрясающий восход солнца.

— Держи, — он передает мне бутылку воды, когда я сажусь на камень под огромной ивой.