Бог Войны (ЛП)

Он прищуривается, как будто понимает причину смены темы. Иногда он читает меня так хорошо, что это пугает, потому что теперь у него есть сила уничтожить меня, если он захочет.

Власть запереть меня в психушке и жениться на другой женщине, которая сможет родить ему детей. Может быть, на ком-то, происходящем из старых денег, вроде Джеммы.

От этой мысли желчь подступает к горлу.

— Но ты мог бы быть с папой и помягче.

— Он не стал бы больше меня уважать, если бы я был с ним помягче.

— Я все еще не уважаю тебя и никогда не буду уважать, сопляк, — папа оттаскивает меня от Илая и целует в макушку. — Ты собираешься разводиться с ним в ближайшее время, принцесса?

— Извини, что разочаровал тебя, — Илай притягивает меня обратно к себе. — Но мы будем счастливы в браке всю твою жизнь и после нее, дядя.

— Не называй меня так.

— Мой сын может называть тебя как ему заблагорассудится, — дядя Эйден встает рядом с Илаем и скрещивает руки на груди, в глазах отца и сына загорается озорной огонек. — Ой, только не говори мне, что ты расстроился, что проиграл мне? Снова.

— Я похороню тебя и твоего сына на глубине шести футов прямо здесь и сейчас.

— Папа, — шепчу я.

— Хотел бы я посмотреть на это, — говорит дядя Эйден.

— Папа, — говорит Илай с ноткой упрека. — Полегче с дядей Коулом. Он напрасно потратил столько сил, чтобы вбить клин между мной и моей женой. Конечно, мы можем проявить немного великодушия.

— Совершенно верно, сынок. Он может быть раздражительным, когда ведет себя мелочно.

— Точно.

— Илай! — я пихаю его локтем и пытаюсь подойти к папе, но он крепко сжимает мою талию, заставляя оставаться на месте.

— Я здесь, чтобы остаться, дядя. Так что либо ты принимаешь это и прекрасных внуков, которых мы тебе подарим, либо загоняешь себя в раннюю могилу из-за проблем с сердцем.

— Внуков, Коул, — дядя Эйден по-волчьи ухмыляется. — К твоему сведению, это будут наши общие внуки.

— Их будет много, — говорит Илай, поглаживая меня по талии. — Моя Ава хочет как минимум троих.

— Этот мелкий… — папа набрасывается на Илая, или мне кажется, что набрасывается, потому что я отключаюсь.

Мир превращается в гудящий хаос. Мое сердце бешено колотится, а воздух не поступает в легкие.

Нежное прикосновение пальца к моему горлу возвращает меня в настоящее. Илай, дядя Эйден и папа пристально смотрят на меня.

— Ты в порядке? — спрашивает мой муж, нахмурив брови.

Я растягиваю свои дрожащие губы в улыбке.

— Да. Хотя мне не помешало бы присесть.

Он подводит меня к скамейке и опускается передо мной на колени, затем передает бутылку воды.

Пока я делаю глоток, его пальцы поглаживают мое колено поверх платья.

— Тебе нужно принять таблетки?

Я киваю и начинаю доставать их дрожащей рукой. Он поглаживает мою ладонь, останавливая мои движения, а затем достает пузырек и протягивает мне две таблетки.

Я беру их и снимаю очки, позволяя им упасть мне на колени.

Через некоторое время мое сердцебиение замедляется до нормального, хотя пальцы вцепились в бутылку с водой мертвой хваткой.

— Лучше? — спрашивает он, касаясь пальцами моего пульса и щеки.

Я киваю.

— Мы сказали что-то не то? Что тебя встревожило?

Я качаю головой, отказываясь признавать обреченную реальность, ожидающую меня.

— Детка, — говорит он твердым голосом. — Ты должна сказать мне, чтобы в дальнейшем я мог избежать потенциальной опасности.

— Для меня все представляет потенциальную опасность.

— Тогда я уничтожу все.

— Не будь таким милым. Я этого не вынесу.

— Я кто угодно, только не милый. Я — опасность.

— Верно, — я глажу его по щеке. — Мы можем поехать домой? Я хочу немного позлить Сэм.

— Может, хочешь позже сходить на шоу в Вест-Энде?

— Тебе даже театр не нравится.

— Но тебе нравится.

И чтобы подбодрить меня, он готов смотреть то, что ему не нравится.

Это несправедливо. Я хочу вернуть холодного Илая.

— Вероятно, мы не сможем достать хорошие билеты так поздно.

— Я могу достать любые билеты, какие ты захочешь. Вплоть до встречи с актерами за кулисами для объятий и фотографий. Нет. Только фотографии. Никаких объятий.

Я улыбаюсь, но качаю головой.

— Я не в настроении.

— Что такое, Ава? Это связано с твоим визитом к доктору Блейн?

— Откуда ты знаешь? Я взяла такси… Она тебе сказала? Подожди… Ты следил за мной.

Это не вопрос, а утверждение.

С тех пор, как я очнулась в больнице, мне часто казалось, что за мной следят, но я обманывала себя, думая, что это паранойя.

— Зачем? — тихо спрашиваю я, безвольно опуская руки по обе стороны от себя.

— Я должен, — его замкнутая холодность проглядывает сквозь меня, и я ненавижу себя за то, что так быстро пожелала вернуть ее обратно.

— Хорошо…

— Ава…

— Я понимаю, — говорю я со сдерживаемой горечью. — Ты боишься, что я впаду в состояние фуги и выеду прямо на полосу встречного движения или спрыгну со здания. Поэтому тебе нужно убедиться, что ты знаешь мое местоположение, чтобы предотвратить это.

— Господи, это не…

— Ты прав. Я могла бы это сделать, и хуже всего то, что я даже не осознаю это. Как те два года, которые я полностью забыла. Я бомба замедленного действия, Илай, и мы оба это знаем.