Бог войны и любви

Лекарь оглянулся — в углу никого не было. Трактирщик отшатнулся от щели, ибо испугался, что его заметили. Но ни тот, ни другой не обнаружили человека по имени Мольер и с испугом посмотрели на молодого кузена. Тот сделал очередной энергично-успокоительный кивок, и оба вернулись к своим прежним занятиям: трактирщик — к наблюдениям, а доктор — к рассуждениям, по-прежнему сводившимся к abstractium pro concreto [93], как сказал бы всякий, кто тоже не чужд латыни. Все-таки можно было понять, что болезнь дамы (та самая delirium tremens) проистекает от дорожной усталости и угнетенного душевного состояния…

— …и беременности, — подсказал супруг, и доктор едва не выронил свою слуховую трубку.

— Ах, да она еще и беременна? Поздравляю вас, друг мой, поздравляю! — проговорил он с жаром, обращаясь к старику. — Ну, коли госпожа беременна, так и говорить не о чем! Для нее optimum medicamentium quies est! [94]Успокоится ее нервическая усталость — излечится и болезнь.

— Да? — удивился муж. — А я полагал, что mens sana in corpore sanop [95]…

— О, да вы матерьялист, сударь! — снисходительно улыбнулся врач. — Очень может быть, что так. А вообще-то все мы, когда здоровы, легко даем хорошие советы больным.

— И здоровым тоже, — согласился супруг. — Итак, понадобятся какие-то лекарства?..

— Я принесу их позже. Они не столь необходимы, как спокойный сон. Как говорится, лечит болезни врач, но излечивает природа. Я рекомендовал бы оставить госпожу одну. Нет, конечно, ей нужен присмотр, однако я… меня призывают дела… прочие больные… — Он замялся, даже не подозревая, что привел в полное смятение хозяина постоялого двора. «Милосердный Боже, — думал тот, — да не эпидемия ли у нас?! Отродясь не было двух больных кряду за один месяц?» — Я хотел бы знать только одно: кто из вас особенно крепко любит госпожу? — Врач кивком указал на ширму, а потом пристально воззрился на оторопевших от такой неприличной прямоты мужчин.

— Я нахожу ваш вопрос оскорбительным, сударь! — заявил наконец кузен. — Конечно же, родственные чувства гораздо сильнее чувств супружеских…

— Позвольте! — воскликнул муж дамы. — Но ведь брак освящен церковью, а это означает связь любви земной и небесной.

— Всякий брак может быть расторгнут, в то время как узы крови нерасторжимы, — возразил молодой человек.

— Узы крови обусловлены происхождением, они могут связывать и людей равнодушных друг к другу, даже ненавидящих друг друга. История знает подобные примеры: возьмите хотя бы Каина и Авеля. Брак же означает рождение сердечной склонности, гораздо более сильной, нежели склонность друг к другу дальних родственников, — заметил не без ехидства старик. — Сказано в Писании: «Остави отца и мать свою и прилепися к нему«, то есть к супругу.

— Я вот к чему спрашиваю, господа, — пояснил врач, явно забавляясь этой перепалкою. — Современная наука признает лучшим способом лечения delirium tremens (при очередном произнесении диагноза супруг закашлялся, и трактирщик понял, что это очень заразная болезнь) — мысленное воздействие на больного. Actio in distans [96], — уточнил он, наблюдая, как вытянулись лица кузена и супруга. — Поэтому я предлагаю, чтобы один из вас, чьи чувства менее горячи, остался с дамой, пока она отдыхает, а другой, кто любит ее особенно сильно, отправился бы до вечера прогуляться по окрестностям, направляя к больной все свои помыслы и все свое сердечное биение, всем существом своим желая ей скорейшего выздоровления. Вам, господа, предстоит решить, кому быть сиделкою, а кому истинным врачевателем.

— Вон вы как повернули, — пробормотал кузен. — Ну, коли так… разумеется, сударь, вы — супруг, ваши чувства — глубже, а значит… значит…

— Значит, вам и осуществлять actio in distans, — подхватил врач, беря упомянутого супруга под руку и настойчиво увлекая за дверь. — Заодно следует обсудить вопрос о моем гонораре.

Старик попытался возразить, но врач был неумолим. Супруг хотел воротиться хотя бы за цилиндром, однако кузен оказался проворнее и нахлобучил на него головной убор уже в дверях, которые тут же закрыл, и не просто закрыл, а запер, надо полагать, чтобы никто не помешал отдыху больной.

Постояв некоторое время у окна и убедившись, что кареты врача и супруга отъехали (трактирщик услышал стук их колес по булыжнику даже в своем укрытии), молодой человек потрогал свою голову, грудь, руки («У него жар! Он тоже заразился!» — испугался трактирщик) и пробормотал:

— Нет, он ошибся, этот доктор. Все-таки чувства кузена к своей кузине очень горячи. Иногда просто обжигающе горячи!

С этими словами он прошел за ширму, по пути расстегивая штаны, на которых обозначилась такая выпуклость, что трактирщик вытаращил глаза… вернее, один из них, ибо в щель можно было смотреть только одним глазом.