Читаем Бог Войны полностью

Приходит официант, чтобы принять наш заказ. После того как он уходит, я прислоняюсь щекой к руке и смотрю на него. По-настоящему наблюдаю. Легкие вкрапления серого и голубого цвета в его в остальном грозовых глазах, четкая линия челюсти, бесстрастное выражение лица. Он выглядит немного уставшим, хотя ничто не выбивается из общего ряда. Все в нем продумано до мельчайших деталей.

Теперь, когда я думаю об этом, единственное, когда он на мгновение теряет контроль, — это когда его тело касается моего.

Хотела бы я знать, о чем он думает. Я бы стала мухой на подкорке его головного мозга, если бы он только позволил мне сесть в первом ряду. А может, и не мухой, потому что так он может меня прихлопнуть. Лучше нейроном. Возможно, воспоминанием.

За исключением того случая, когда я выставила себя идиоткой.

— Так кто знает о твоем неортодоксальном методе избавления меня от алкогольной зависимости? — спрашиваю я без особой горечи. Наверное, потому что не чувствую ее. По крайней мере, больше не чувствую.

— Никто точно не знает. Они думают, что я помог, как очень набожный муж.

Я фыркнула.

— Если бы существовала награда для наименее набожных мужей, ты бы выиграл ее с блеском.

— Вряд ли.

— Я очень хочу вернуть свои воспоминания, чтобы знать, о чем я думала, когда согласилась выйти за тебя замуж.

— Это было лучшее решение, которое ты когда-либо принимала.

— Вряд ли, — отвечаю я с улыбкой. — Ты как бы в самом конце моих возможных перспектив.

— Возможных перспектив — это каких именно?

— Хорошая попытка. Если я назову тебе имена, ты их перечеркнешь ради забавы, а я больше не могу закрывать глаза на твои токсичные привычки, — в конце концов, теперь я уже завладела его вниманием. Только не уверена, что это правильное внимание.

И перерастет ли это непостоянное внимание в нечто большее.

Его пальцы слегка сжимают бокал, и это изменение языка тела я бы не заметила, если бы не наблюдала за ним с ястребиным вниманием.

— Ты что, проснулась сегодня и решила превратить мою жизнь в ад?

— Не говори глупостей, — я играю со своей соломинкой. — Я каждый день просыпаюсь с такими мыслями.

Он качает головой с горькой уступкой, и я улыбаюсь, когда официант приносит мне салат фалафель и хумус.

Я замечаю блюдо Илая — какой-то кебаб. Пока я ем, я наблюдаю, как он режет его на мелкие кусочки, но никогда не подносит ничего ко рту. А когда подносит, словно для показухи, то кладет обратно и делает глоток своего напитка.

Слова Сэм о том, что нужно спросить его напрямую, толкают меня на вопрос:

— Почему ты никогда не ешь?

— Я всегда ем. Иначе у меня бы истек срок годности.

— Ты человек, а не продукт. Что ты имеешь в виду под «истек срок годности»? Мерзость, — я сморщила нос. — И еще, я знаю, что ты ешь еду Сэм, но я никогда не видела, чтобы ты ел вне дома.

— Вот поэтому я и не ем.

— Тогда зачем ты заказываешь ее в ресторанах?

— Чтобы поддерживать имидж.

— Есть причина, по которой ты не можешь есть в ресторанах?

Его губы сжались, прежде чем принять свою обычную неодобрительную форму.

— Я им не доверяю.

— Это из-за твоего ОКР? То есть, я думаю, что дело в этом? Я не хочу разбрасываться этим термином, но у тебя явно выраженные симптомы.

— В легкой форме. Самодиагноз. И да, это играет определенную роль.

— А с другой стороны?

Он приподнял бровь.

— Что за внезапное любопытство?

— Мы женаты, Илай. Думаю, мы должны что-то знать друг о друге. Ты так не считаешь?

— Быть женатым не значит иметь право разрушать личную жизнь друг друга, так что нет, я не думаю, что мы должны знать личные вещи друг о друге.

— А я считаю. Я отказываюсь жить с незнакомцем и поэтому буду продолжать пытаться понять тебя. Ты можешь рассказать мне сам или я узнаю это сама. Так может, ты будешь чуть более разговорчивым и избавишь нас обоих от проблем?

Он продолжает нарезать еду, движения в лучшем случае механические, и я думаю, что он снова отгородил меня своими высокими стенами, но тут его глубокий голос разносится в воздухе.

— Меня отравили, когда мне было лет шесть. Какая-то служанка, которую послал один из конкурентов отца, чтобы устранить его единственного наследника. Мама вовремя поняла, что что-то не так, и отвезла меня в больницу. Мне промыли желудок, и это избавило меня от потенциальной опасности, но после этого я не мог есть. Родители пытались переубедить меня любимыми блюдами и даже нездоровой пищей, но ничего не помогало. После того как я несколько дней отказывался класть что-либо в рот, врачам пришлось откачивать меня, а родители обратились к детскому психотерапевту. Это мало помогало, и любое внешнее давление только заставляло меня еще больше уходить внутрь себя.

Мои губы приоткрылись.

Так вот почему я никогда не видела, чтобы он ел. Он был травмирован каким-то событием в прошлом. Мое сердце сжимается при мысли о том, что его детская версия была настолько насторожена по отношению к еде, что он занимался самоистязанием.

— Мне жаль, что ты прошел через это.

— Не жалей меня.

— Не жалею. Я сочувствую. Понятие, чуждое тебе, но обычное для большинства людей, — я делаю паузу. — Как ты выкарабкался из этого?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену