Бог Войны

Ава: Брось притворяться. Я знаю, что тебе нравится Илай и что вы двое постоянно разговариваете за моей спиной.

Ариэлла:Откуда… ты это знаешь?

Я делаю паузу. Точно. Откуда я это знаю? До аварии Ари всегда была раздражающей маленькой дрянью, которую не жаловали ни Илай, ни кто-либо другой, кроме Брэна, Сеси и Глин. Я бы никогда не обвинила ее в симпатии к Илаю, когда она сговорилась с Лэном устроить небольшой пожар в его машине после того, как он отверг меня. Когда ей едва исполнилось четырнадцать.

По правде говоря, мне пришлось бы вспомнить что-то за последние пару лет, чтобы сделать такое заявление.

Моя сестра пришла к такому же выводу.

Ариэлла:Ты что-то вспомнила?

Ава: Нет, не совсем. Не знаю, с чего я так сказала. У меня нет никаких воспоминаний, которые могли бы это подтвердить.

Ариэлла:Это нормально. Я рада, что ты постепенно приходишь в себя.

Ава:Я тоже.

Ариэлла: Я люблю тебя, Ава. Ты ведь знаешь это, правда?

Ава: Я тоже тебя люблю, Ари.

Ариэлла: Я бы все еще пнула Илая ради тебя. Хочешь, я вернусь?

Ава: Все в порядке. Я думаю, пришло время как следует разобраться со своим браком.

Я не говорю ей, что, хотя я наконец-то смирилась с этим несчастным браком, я делаю это по очень неправильным причинам.

Когда я покончу с Илаем Кингом, он пожалеет, что женился на мне.

Глава 15

Ава

Последнее, в чем я могла бы обвинить своего мужа, — это в романтике.

У него должны быть чувства, чтобы выдержать такую задачу, а весь мир знает, что он макиавеллист в душе и дьявол в сердце.

Поэтому представьте мое недоумение, когда он приглашает меня в изысканный французский ресторан на крыше с потрясающим ночным видом на Лондон.

Роскошные бархатные стулья глубокого винно-красного оттенка окружают круглые столы, украшенные нежным кружевом и мерцающими шелковыми скатертями. Гламурный приглушенный свет отбрасывает романтическое сияние на элегантно украшенные платформы. Мягкая музыка наполняет воздух, создавая атмосферу богатой изысканности.

Головы поворачиваются, когда мы входим в ресторан вслед за нетерпеливой официанткой. Блондинку определенно не отпугивает рука Илая, лежащая на моей спине, и она хлопает своими накладными ресницами.

Я не удивлюсь, если она подсунет свой номер под его салфетку или ему в пиджак.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не закатить глаза. Прошли годы, но он по-прежнему пользуется раздражающей популярностью у девушек. На самом деле, его неотразимость, возможно, гораздо хуже, если жена и кольцо на пальце не препятствуют флирту.

Может, я и замужем за ним, но у меня нет никакого чувства собственности над ним.

Не то чтобы я этого хотела.

Скорее, меня больше раздражает неуважение.

Илай заказывает безалкогольное шампанское к нашей еде. Когда официантка уходит, я делаю глоток воды.

— Ты не можешь быть менее очевидным?

Он тщательно разворачивает и кладет на колени салфетку.

— В чем?

— В твоих попытках удержать меня от алкоголя. Ты ведь умеешь пить.

— И дать тебе повод для искушения? Пожалуй, откажусь.

Твое существование — худшее искушение, так что не вижу проблемы.

Я поджимаю губы, злясь на себя за то, что вообще допускаю такую мысль.

Прочистив горло, я откусываю кусок хлеба с маслом.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

— С каких это пор тебе нужно разрешение, чтобы спросить меня о чем-то?

— И правда, — я пожимаю плечами. — Как я избавилась от своих… проблем с алкоголем?

— Алкогольной зависимости, ты имеешь в виду.

— Все было не настолько серьезно.

— Это было достаточно серьезно, чтобы ты была скорее пьяна, чем трезва.

— Ну да. Не все из нас обладают умственными способностями социопата. Мне не нужно, чтобы ты меня осуждал. Я лишь хочу знать, как я выкарабкалась. Проходила ли я реабилитацию?

— Ты считаешь себя человеком, который добровольно согласится на реабилитацию?

Мой нож и хлеб зависают в воздухе, а я поджимаю губы. Он издевается надо мной. Я вижу это по оттенку веселья, смешанного с диким интересом в его глазах.

Но если я с ним поссорюсь, мне ни за что не удастся осуществить свой план.

Поэтому я делаю глоток воды, чтобы заглушить жгучую потребность вцепиться ему в горло.

— Если это была не реабилитация, то что тогда?

— Менее традиционный метод.

— Например, привязывать меня к кровати и заставлять принимать лекарства?