Бог войны

Но Ганнон хотел большего. Неудача или, в лучшем случае, удовлетворение своими усилиями – это было совсем не то, чего он хотел, чтобы чувствовать себя спокойно. Смиряться – удел посредственностей… В голове возник образ Аврелии. Вот она около собственного дома близ Капуи… На мгновение Ганнон ощутил трепет в паху и забыл про Сицилию и свой долг. Его охватил стыд при мысли, что он не попытался связаться с женщиной после последней встречи. Но, видимо, в этом не было смысла. Ей нужно выйти замуж, а они на разных сторонах в нынешней войне. Самое практичное – попытаться забыть красавицу. Но Ганнон так и не смог сделать этого. Волна воспоминаний нахлынула снова. Боги, какое счастье было бы поцеловать ее! Почему он не посылал ей вестей о себе? Они бы все равно не дошли, но ему следовало попытаться… Его захватили грезы, и он толкнул Бомилькара.

– По пути на север ты не поедешь через Капую?

– Это последний дружественный город перед Римом, так что да, вероятно. А что?

Ганнон не сразу ответил. Глупость, с грустью подумал он. Капуя уже довольно давно перешла на сторону Ганнибала. Все, кто сохранил верность Республике, бежали. Он не мог представить, чтобы мать, отец или муж Аврелии перешли на сторону врага. Ее нет в Капуе. Юноша тяжело вздохнул.

– Неважно.

Бомилькар насмешливо уставился на парня, но ничего не сказал. Мутт же, со своей стороны, понимающе усмехнулся.

– Тут дело в женщине. Помяните мое слово.

– Почему ты так подумал? – спросил Ганнон, встревоженный, что Мутт сейчас расскажет про его самовольную отлучку перед сражением при Каннах. Несмотря на то что Бомилькар друг, чем меньше людей знают об этом, тем лучше.

Мутт бросил на него взгляд, словно говоря: «Тревожиться не о чем». Он подмигнул Бомилькару, потом посмотрел на Ганнона.

– По выражению твоих глаз, командир. Как у помешанного теленка.

«Неужели так заметно?» – подумал Ганнон, радуясь, что в темноте не виден цвет его щек.

– Кто она? – спросил Бомилькар.

«Наплевать, – подумал юноша, – пускай он узнает. Испытывать чувства к женщине, которая оказалась на стороне врага, – не акт предательства».

– Сестра римлянина, купившего меня когда-то. Ее имя Аврелия.

– Хорошенькая? – со жгучим любопытством спросил Мутт.

– Еще какая! – Ганнон описал возлюбленную такой, какой увидел, когда встретил в ее семейном поместье. Взрослая, с женскими формами… Его эрекция усилилась, и он сменил позу, чтобы скрыть. Остальные усмехнулись.

– Должно быть, она и в самом деле хороша, раз ты так надолго ее запомнил, – сказал Бомилькар.

Ганнон был рад, что Мутт не проронил ни слова. Его бесил тот факт, что Аврелия давно замужем. Насколько он знал, у нее ребенок или два. Также вполне возможно, что она умерла при родах… Хватит, не надо думать. Она жива, сказал он себе.

– Хочешь, чтобы я разыскал эту женщину в Капуе? – понизив голос, спросил Бомилькар. – Передать ей что-то?

– Ты очень добр, но ее там не будет. – Командир вкратце объяснил, прежде чем ворошить огонь разочарования.

– Забудьте о ней. Вы больше никогда ее не увидите, – посоветовал Мутт. Он поднял свою чашу и ласково погладил. – Лучше отдайте свою любовь вот этому. Нет места, где не нашлось бы хоть немного вина. Оно может прокиснуть или выдохнуться, но все равно делает свое дело.

Ганнон посмотрел на Мутта. «Я тоже так думал, когда бежал вместе с Квинтом, но потом встретил ее снова». Погасить мечту о том, что такое может случиться опять, было слишком жестоко. Вся остальная его жизнь была связана с войной и смертью, с долгом перед Ганнибалом и Карфагеном. А любовь стояла отдельно от прочего.

– Не могу, – пробормотал он.

– Первая любовь! – воскликнул Мутт. – О, хочу стать снова молодым…

Ганнон выплеснул на него остатки вина из своей чаши. Мутт замолк.

– Расскажи, что бы ты сказал Аврелии, – настаивал Бомилькар. – Попытаюсь найти ее в Капуе. Даже если не удастся, я могу узнать, куда она уехала.

Ганнон чувствовал, что Бомилькар просто подшучивает над ним, но ему было все равно. Разве не лучше, если он возьмет какое-нибудь послание – любое, – чем совсем ничего? Его сердце заныло от мысли, что Бомилькар действительно может встретиться с Аврелией.

– Скажи ей… что я часто думаю о ней. Часто. Скажи, что с помощью богов мы когда-нибудь снова увидимся… – Его голос затих.

Никто ничего не говорил. Ганнон взглянул на Мутта и увидел в глазах мужчины сочувствие. На лице Бомилькара тоже было понимание. «Даже во время войны не все становятся бесчувственными», – подумал командир.

Он отхлебнул изрядный глоток вина и уставился в черноту.

– Если найду ее, будь уверен, что скажу, – сказал Бомилькар.

– Спасибо, – угрюмо ответил Ганнон.

Надежда сделает его путешествие в Сицилию чуть легче.

Глава III

Сицилия, к северу от Сиракуз

Заслонившись рукой от лучей восходящего солнца, римский легионер вглядывался вдаль.