Чтобы достигнуть спасения, нужно «только унижение и любовь – в том радость заключается». В душевной простоте огромное богатство и залог спасения. «Всегда нужно себя в одежде унижать и считать себя низким, но не на словах, а духом действительно. Бриллианты – тоже Божии создания и золото – украшение Царицы Небесной, бисер чтимый, но только нужно суметь его сохранить. Мы одеваемся в жемчуг – делаемся выше городов, подымаем
Григорий рассказывает, как много ему приходилось бывать у архиереев, которые его хотели испытать в вере и посрамить простого малограмотного крестьянина. «Придешь с сокрушенной душой и смиренным сердцем – их учение остается ничтожным, и случают простые слова твои, потому что ты придешь не с простым духом, а от милости Божией. Ты одно изречешь слово, а они нарисуют тебе целую картину. Они, хотя и хотят испытать и ищут что-нибудь, но ты как не с простыми словами, т. е. в страхе – вот тут-то у них замирают уста, и они противоречить не могут».
Душевная простота должна соединяться еще с одной важнейшей духовной ценностью Святой Руси – нестяжательством, отсутствием корысти, стремления к приобретательству. «Если не будешь искать корысти нигде и стремиться как бы утешить, призовешь Господа душевно, – учит Григорий, – то и бесы вострепещут от тебя, и больные выздоровеют, только бы все делать не от гнусной корысти. А будешь искать каких-нибудь случаев для брюха, для славы, для сребролюбия, то не получишь ни здесь, ни там, т. е. ни небесного, ни земного… Если будешь себе приобретать, то не украсишь ни храм, ни себя, и будешь живой мертвец, как в Евангелии говорится».
Житейской, бытовой, хозяйственной основой Святой Руси, придававшей ей общественную устойчивость, служило отношение к труду как к добродетели. Труд для русского человека не сводился к совокупности действий или навыков, а рассматривался как проявление духовной жизни, нравственное деяние, богоугодное дело, причем трудолюбие было характерным выражением духовности. То, чему учит Григорий, полностью соответствует этим представлениям, причем особенно он возвеличивает крестьянский труд (сам до конца своей жизни не переставал трудиться в своем хозяйстве, хотя имел все возможности этого не делать). «Сам Самодержец Царь крестьянином живет, питается от его рук трудящихся, и все птицы крестьянином пользуются, даже мышь – и та им питается, Всякое дыхание да хвалит Господа, и молитвы все за крестьянина… Велик, велик есть крестьянин перед Господом, он никаких балов не понимает, он в театре редко бывает, он только помнит: Сам Господь подать нес и нам велел – Божий трудовик! У него вместо органов коса в руках; вместо увеселений – соха у сердца: вместо пышной одежды какой-нибудь твердый армячок; вместо тройки – усталая лошадка. Он едет и вспоминает от души ко Господу: «Донеси меня с этой долины в свое прибежище или до города». Вот тут-то на нем Христос! А сам пешочком со слезами. Он здесь со Христом, а там уже давно на нем пребывает рай, т. е. он заготовил Житницу Божию».
Систему духовных ценностей Святой Руси венчала и гармонизировала идея царской власти. Образ Царя олицетворял собой Родину, Отечество. «На родине, – пишет Григорий, – надо любить родину и в ней поставленного Батюшку Царя – Помазанника Божия».
Истинное народовластие, по мнению Распутина, заключается в идее царской власти. Царь – наиболее совершенное выражение народного разума, народной совести, народной воли.
Подводя итог проведенных мною исследований о жизни и взглядах Г. Е. Распутина, я с полной уверенностью могу заявить, что он был настоящим подвижником Русского Православия, истинным молитвенником, опытным странником. Мне известно, что его личность обсуждают на Комиссии по канонизации святых Русской Церкви в связи с предстоящей канонизацией Царственных мучеников. Я уверен, что общение Царской семьи с Г. Е. Распутиным характеризует ее с самой лучшей, духовной стороны. Более того, я убежден, что настанет время и на Вашей Комиссии будет поставлен вопрос о канонизации самого Григория Ефимовича Распутина.
Западная цивилизация беременна фашизмом
Вокруг нефти
Осенью 1990 года, во время американо-израильской провокации против Ирака, я был в командировке в швейцарском городе Лозанне, расположившемся почти на стыке трех стран – Франции, Германии и Италии. Телевизор в номере принимал программы всех этих стран, а также американскую Си-Эн-Эн. Главное слово, чаше всего звучавшее тогда в передачах, – нефть, нефть, нефть!!! Западных людей совершенно не волновала несчастная судьба миллионов арабов, подвергавшихся сионистскому геноциду на Ближнем Востоке, интересовала их только проблема контроля над богатейшими запасами нефти.