Бог сумерек

Ну, ну! Уж это заклинание способно разверзнуть пропасти, сдвинуть с места горы, сомкнуть разные края мира!.. Способно! Сдвинет!.. Ничего не сдвинулось. Его прошиб пот. Нет, этого не может быть! А все-таки было. Было то, что ничего не было. Не изменялось. Свечи горели, чуть потрескивали, в черепных глазницах стояла неизменная мерцающая мгла, ровно сиял голубоватый свет. Ничего не менялось, ничего! Как будто он играл в глупую детскую игру. “Нарисуй буковку”. Как будто бы над ним смеются здесь!..

Но нет, это не смех. Он понял вдруг, как это серьезно. До столбняка понял, до жути, до холода в голове. “Погиб!.. Пропал!..” – вот как это понял он.

Он прекратил писать и мертвыми глазами смотрел, как быстро гаснут буквы на стене. Несколько секунд – и они исчезли.

А он стоял. Хотя можно было и не стоять – это уж как угодно. Пусто. Только свечи все потрескивали, сгорая.

Мысль о том, что это все, конец, пробрала его до самого дна души. Он закрыл глаза. Волосы на голове зашевелились, точно ветер из бездны достиг его.

ГЛАВА 8

– Нам надо поговорить, – с напором заявил Ко-реньков побледневшему психологу. Взял под руку, деликатно развернул. Тот послушно увлекся через дверь, в которую только вошел, на крыльцо, и там только немного опамятовался.

– Э-э... – протянул он, высвобождая руку. – Собственно... чем обязан? – Спросил, и в голосе что-то дрогнуло. Палыч решил брать быка за рога.

– Лев Евгеньевич, – сказал мягко, опять придерживая того за руку, – вы интересовались год назад цыганами? Были в цыганских дворах?

Секунду, не более колебался в ответе Огарков. Психолог-профессионал молниеносно выбрал стратегию поведения.

– Да, был, – ответил он, ловко делая заинтересованное лицо. – А что?

– Вы в курсе, что творится сейчас в “Гекате”? И этот удар легко нейтрализовал Лев Евгеньевич.

– В “Гекате”? Нет, разумеется, я с ними никаких контактов не имел.

Но у Палыча взор-то был покруче огарковского, он враз просек суету и тревогу в голубых глазенках, забегало там беспокойство.

– Послушайте, Лев Евгеньевич. Давайте-ка без экивоков. Это очень важно. Вы работали на “Гекату”, занимались всякими там парапсихологическими изысками. – Это .Кореньков сказал уверенно, без малейшего вопроса в голосе. Огарков съел, только моргнул. – Так вот. Сейчас это приобрело серьезные масштабы. Это настолько серьезно... Ну, я вам все по порядку расскажу. Я тоже в “Гекате” работаю... работал. По договору. Сигнализацией занимаюсь. И в библиотеке тоже я сигнализацию контролировал...

Огарков так и вздрогнул, в глазах его полыхнуло. Он не стал больше притворяться.

– Ах вот что, – сказал и огляделся зачем-то.

– Да, вот что, – подтвердил Палыч. – Библиотека! Верно я говорю? Здесь вся суть?

Огарков быстро потеребил себя за кончик носа.

– Слушайте, – проговорил он в раздумье. – Да, кстати, – спохватился – Как вас зовут? Палыч представился.

– Да, Александр Павлович. Вот что, здесь неудобно. Пойдем-ка в аллею, на скамейку присядем.

– Пойдемте. Лев Евгеньевич, только не в аллею, а... вы знаете, я не один. Тут... ну, словом... ну, словом, это просто так не объяснить! Тут еще один, бывший охранник из “Гекаты”. И еще один старикан... В общем, вон видите фургон? “Москвич”? Они там. Пойдемте туда. У них тоже есть что рассказать.

Сомнения закончились. Огарков без колебаний пошел с Палычем, познакомился с Игорем, с Федором Матвеичем; Палыч объявил, что нового знакомого надо ввести в курс дела, и стал вводить.

Лев Евгеньевич слушал совершенно спокойно. Поддакивал, изредка задавал уточняющие вопросы, кивал, получив ответ. Палыч, надо отдать ему должное, рассказывал внятно, логично и убедительно; когда же дошел до шкатулки, многозначительно приостановился.

А во взоре Огаркова зажегся остренький интерес, когда он услыхал про шкатулку. Он, правда, сумел тут же этот огонек погасить, но проницательный Палыч успел поймать его и усмехнулся про себя.

– Естественно, мы открыли его и посмотрели. И... да не хотите ли сами взглянуть? Он у нас здесь, в будке.

– Да почему же нет? Покажите... только уж будьте добры, откройте сами.

Палыч опять усмехнулся такой предосторожности, про себя отметив, однако, что на месте Огаркова поостерегся бы точно так же.

– Игорь, – сказал он, – ну-ка, где наш ларец с сокровищами...

Ларец явился; его отомкнули и показали психологу. Палыч смотрел внимательно, какая будет реакция. И он, конечно, увидел, как дрогнуло, сломав всю профессиональную выдержку, лицо психолога. На миг – но этого хватило. В десятку.

– Ребята... – молвил Огарков и осторожно достал книжную половину из ларца. – Ребята, вы хоть понимаете, что это такое?!

ГЛАВА 9