Мужчина никак не реагирует на ее драматизм, и я хватаю ее за руку, а затем фактически заталкиваю в тускло освещенный коридор.
—
— Извиняюсь. Моя сумка стоит больше, чем эта миссия.
—
— Ну, поскольку он мог отомстить сам – что он уже должен был сделать, но не уверена, почему он до сих пор этого не сделал – я думаю… да?
—
— Что? Мне пришлось потянуть за некоторые ниточки, чтобы заполучить эту сумку.
—
— Это моя счастливая сумка. Конечно, я возьму ее с собой на твою самоубийственную миссию.
—
— Будет, когда Нико узнает.
Я вздрагиваю при мысли о том, что наш старший брат Николай узнает об этом. Гнев будет самой мягкой реакцией.
Глаза Майи за маской озорно поблескивают.
— Он сдерет с нас шкуру живьем.
Я вздергиваю подбородок.
—
Наш разговор медленно обрывается, когда мы выходим из коридора и оказываемся в главном зале.
С высоких потолков свисают огромные люстры, освещающий сверкающий интерьер, мраморный пол и богато украшенные колонны.
Все присутствующие носят маски, похожие на наши, и одеты в облегающие смокинги и элегантные вечерние платья. Я определенно выгляжу наименее утонченно из всех, в то время как Майя отлично вписывается в обстановку.
— Я же тебе говорила, — шепчет она мне на ухо в связи с ее предыдущим предложением надеть более эффектное платье.
Я толкаю ее локтем в бок, но она только насмешливо смеется в ответ.
Если бы она не была моей сестрой, я бы давным-давно дала ей пощечину.
Каждый из нас берет напиток у проходящего официанта, но я не делаю ни глотка. Во-первых, мне пришлось бы снять маску, а я предпочла бы ничего не раскрывать о своей личности. Во-вторых, я слишком не устойчива к алкоголю, что даже от пива могу захмелеть. Поэтому я только притворяюсь, что пью, сосредоточив свое внимание на толпящихся вокруг людях.
Некоторые из них танцуют под неизвестную классическую музыку, как будто они кучка пар среднего возраста. Другие разговаривают и смеются на, я уверена, скучные темы.
Субъекта моей мести, который должен быть где-то в центре всех событий, здесь нет.
—
Я качаю головой.
Моя нога постукивает по полу в маниакальном ритме. Это плохо.
Этот засранец – звезда шоу, так что до тех пор, пока он не покажет свое уродливое лицо, наш план практически бесполезен.
Внезапно свет тускнеет. Мои глаза привыкают к темноте, но я вижу только тени и силуэты других посетителей.
Мой позвоночник выпрямляется, а мое маниакальное постукивание прекращается главным образом потому, что паника слишком велика, чтобы ее можно было сдержать простым постукиванием.
Пот стекает по спине, а гнилостный запах плесени проникает в ноздри.
Я не собираюсь туда возвращаться… Я не…
— Эй, — мягкий голос Майи наполняет мои уши, когда она обнимает меня за плечи. — Все будет хорошо. Ты не одна, Мия.
Я смотрю в ее глаза, которые идентичны и все же чем-то отличаются от моих. По мере того, как идут секунды, мое дыхание замедляется и возвращается к норме.
Она права. Я не одна, и я определенно не вернусь в то влажное, темное место десятилетней давности.
Я посылаю ей робкую улыбку, потому что я так благодарна за то, что она у меня есть, но в то же время мне так стыдно за свою слабость.
За свою неспособность взять себя в руки даже спустя столько времени.
Каждый год я говорю себе, что в этом году справлюсь с этим, но пока безуспешно.
—
Конечно же, несколько новоприбывших, одетых в платья и смокинги, входят так, как будто они не только владеют этим местом, но и ожидают, что все в нем будут поклоняться у их ног. Они носят роскошные маски и задирают носы, как будто это их миссия – судить мир.
Наша цель среди них.
В этом нет сомнений.
На самом деле, он, вероятно, тот, кто посередине, у кого одна рука в кармане, а другая небрежно свисает сбоку.
Моя кровь закипает, и мне требуется каждая унция моего самообладания, чтобы не вцепиться ему в горло и не выцарапать глаза.
Мы с Майей обмениваемся взглядами, наша двойная догадка срабатывает одновременно, и мы киваем друг другу.
Мы проскальзываем между гостями вечеринки, которые слишком очарованы, как я предполагаю, лидерами клуба, чтобы заметить нас.