Бог Разрушения (ЛП)

— Полегче, тигрица, — я повторяю то, что сказал ей в ту ночь, когда она осмелилась спровоцировать меня и быстро подписала свидетельство о смерти. — Телефон не виноват в том, что ты проигрываешь эпическим образом.

Она сует телефон мне в лицо.

— Если ты посмеешь причинить вред моей сестре, я перережу тебе горло и подвешу сохнуть за яйца.

Мое внимание переключается с текста на нее, когда она проводит указательным пальцем по своей полупрозрачной шее, которая выглядела бы неземной с несколькими отметинами. Затем она сжимает что-то воображаемое – предположительно, мои яйца – в своей ладони и указывает на меня.

Моя улыбка становится шире, когда я соединяю свой указательный палец с ее.

— Это какой-то телепатический метод?

Она отдергивает руку и показывает мне средний палец, при этом на ее лице тошнотворно милая улыбка.

Та, которая должна выглядеть не только фальшивой, но и натянутой.

Интересно.

Кажется, Мия Соколова без колебаний провоцирует меня, черт возьми.

Кажется, я наткнулся на кого-то, кто не особо восприимчив к моей божественной личности и безупречному обаянию.

С другой стороны, она бы не искупала меня в крови, если бы была такой.

Мия разыгрывает свою ладью, а я блокирую ее ход королевой, затем ставлю локоть на стол и прислоняюсь головой к кулаку.

— Мне любопытно.

Она печатает:

— Как стать лучше? Могу дать тебе парочку советов.

— Не смеши меня. Никто не интересуется чем-то настолько скучным, а ты далеко не тот человек, который может давать какие-либо советы, — я толкаю свою королеву вперед, ее глаза сужаются от неожиданного хода. — Однако мне любопытно, какова причина твоей атаки.

Черты Мии искажаются в выражении «ты издеваешься надо мной?», прежде чем она раздраженно качает головой. Это выглядит покровительственно, как у учительницы, которой надоел ее проблемный ученик.

Ее поведение до жути похоже на поведение моей сестры Глиндон, когда она говорит мне, как ей надоели мои выходки. Но поскольку мне скоро исполнится двадцать четыре, а ей всего девятнадцать, я получаю привилегии старшего брата.

И я второй внук Короля, который бродит по земле. Каждый из них по-своему обладает сверхдержавой.

— Что? — я постукиваю пальцами по губам. — Если это из-за чего-то, что я сделал, то будь более конкретной. Я совершенно не помню своих бесчисленных шедевров. Видишь ли, мне приходится удалять некоторые, чтобы оставить место для новых.

Она лезет в карман своего маленького платья, которое, похоже, украдено у готической куклы, достает что-то похожее на ручку и строчит на экране своего телефона дольше обычного.

Ее почерк, если это можно так назвать, мелкий и беспорядочный, как у пьяного муравья, который пытается найти дорогу домой после бурной ночи.

— Ты забыл о том, что сделал с моим кузеном Киллу? Или о том, что похитил Николая, что непосредственно привело к его ранению? Как ты вообще мог похитить моего брата? Он намного больше и сильнее тебя.

— Сила не имеет значения, когда тебя накачали наркотиками. Я подсыпал ему порошок в водку, а он ничего не понял. Небольшой совет: не пей ничего, что предлагает незнакомец. Но опять же, твой дорогой брат немного туповат, не так ли?

Ее глаза пылают цветом адского пламени. Я отвечаю на это широкой улыбкой.

В убийственном выражении лица Мии есть что-то интригующее. Что-то, что я хочу превратить в камень.

Может быть, превратить ее в одну из моих статуй и смотреть на язвительное выражение ее лица вечно.

Ха.

На самом деле, это первый раз, когда я подумал о том, чтобы превратить кого-то в статую, просто чтобы смотреть на него. Обычно я делаю это с единственной целью – покончить с их жизнью.

— Чтобы внести ясность, твой кузен Килл имел наглость преследовать мою сестру – грех, который я до сих пор не простил, имей в виду. Что касается твоего брата, он был частью очень сложного плана, который столкнулся с несколькими сложностями, но все же добился фантастического успеха.

Она начинает жестикулировать, но затем кладет одну руку на стол, а другой нацарапывает на экране:

— Нет ничего фантастичнее, чем ударить тебя по лицу, а потом устроить тебе кровавую баню, придурок.

— Вот тут ты ошибаешься, — я сбиваю ее слона и небрежно откладываю его в сторону. — Твое нападение было направлено на меня, хотя я никогда не нападал на тебя.

Она что-то строчит и сует телефон мне в лицо.

— Нападение на мою семью ничем не отличается от нападения на меня.

— Не согласен. На самом деле, я рассматриваю нападение как приглашение к вызову, а я отношусь к своим вызовам очень серьезно, вот почему первый шаг – выставить Майю… ветренной, за неимением лучшего термина.