Бог паутины

Анна Матвеевна внимала, скептически поджав губы. Врожденная доверчивость, отличающая советского человека, сочеталась в ней с таким же унаследованным рефлексом отталкивания от всего, что хоть как-то связано с начальством. Любой корреспондент по-прежнему был в ее глазах «представителем» (надо полагать, представителем власти), и это, несмотря на пиршество гласности, сплошь и рядом приобретавшее уродливые черты, заставляло держаться настороже. Она одновременно и верила, и отрицала, поддерживала и поносила.

— Ваше мнение, — подставив микрофон, прервал затянувшуюся паузу Миша.

— Так и было, как вы говорите? — Анна Матвеевна хитро прищурила глаз, инстинктивно ощущая подвох.

— В точности, — не моргнув, подтвердила Варвара.

— Кукла.

— Что?! — в один голос воскликнули оба интервьюера.

— Кукла.

О, великая тайна телепатии! Скромная женщина — ветеран труда — и в мыслях не держала, что в эту самую минуту создатель нашумевшей авторской программы закончил набросанный по свежей памяти эскиз нового персонажа, которого намеревался ввести в свой элитарный клуб. В свою очередь, неожиданная идея осенила и Собеляка. Так из случайной искры вспыхивает пламя, которым, как издревле известно, обновляется природа.

— Рвем на Патриаршии! — бросил Миша, дав знак оператору.

Варвара поняла его с полуслова. Она уже мысленно видела сенсационное телерасследование. Даже название успела придумать: «Повторный визит».

— Возле мэрии надо бы покрутиться.

— Подберем подставных лиц, — отвечая лихорадочному биению ее мысли, кивнул партнер.

Озабоченно попрощавшись с Анной Матвеевной, они заспешили к машине, припаркованной в переулке рядом с «Макдональдсом», но возле подземного перехода их остановил вальяжный мужчина в белом смокинге. Подпирая задом крыло зеленой «ауди», он небрежно поигрывал «Мотороллой».

— Телевидение? Что снимаем?

— Что надо, то и снимаем, — торопливо бросил Собеляк, подгоняя жестом приотставшего оператора.

— Погоди, не спеши. Снимите меня.

— Завтра.

— Я бы не стал торопиться. — Жестом фокусника уроженец, как нетрудно догадаться, солнечного Кавказа перебросил радиотелефон в левую руку, а правую, сверкнув массивным перстнем, сунул за атласный отворот, откуда тут же извлек несколько новеньких, со смещенным от центра портретом Франклина, стодолларовых банкнот. — Не возражаете? Между прочим, Бенджамин Франклин громоотвод изобрел, — проявил он ошарашивающие познания.

Столь неожиданная сентенция окончательно выбила Мишу из равновесия. Вечерок и впрямь получился волшебным. Он беспомощно глянул на Варвару, которая ответила коротким кивком.

— Чего вы хотите, гражданин? — обворожительно улыбнувшись, она выступила вперед. — Сняться для телевидения? Это всегда пожалуйста. Наша работа.

— Спрашивать будешь?

— О чем спрашивать?

— О чем ее спрашивала? Я тоже очень хорошо ответить могу. — Честолюбивый или же просто скучающий незнакомец мотнул головой в сторону троллейбусной остановки, куда ковыляла одинокая старушечья фигурка. Некстати будь упомянуто, именно там и прогремел первый взрыв в московском троллейбусе. Ох, нехорошее это место. И Комитет по печати, впоследствии переименованный в Госкомиздат СССР, напротив размещался, и журнал «Новое время», главный редактор которого сделался жертвой заказного убийства. Про единственный в округе общественный туалет и говорить не приходится. Закрыли сволочи, чтобы переоборудовать в злачное место.

Без лишних слов приступили к интервью.

— Вы гость столицы или живете здесь? — медоточивым голосом поинтересовалась Варвара.

— Живу, красавица, живу.

— Я вижу, вы интересуетесь телевидением. Сегодняшнюю программу «Время» случайно не видели?

— Случайно не видели. В «Арагви» отдыхали, теперь к мадам Софи отдыхать еду. Поехали вместе. Угощаю.

— Но… — заикнулся было Миша. — Мацам Софи? — Он вновь озадаченно уставился на Варвару.

— Это на улице Правды, — небрежно отмахнулась она, окончательно завладев инициативой. — Что-то вроде казино или ночного клуба. Бывший партийный дом культуры… Нам и впрямь некогда: выполняем спешное задание, но готовы взять у вас интервью на любую тему. Представьтесь, пожалуйста.

— Меня Эдик зовут… Двали Эдуард Ираклиевич.

«Эдик Двали, — мгновенно разложилось и заново составилось в голове Собеляка — пожирателя шарад и кроссвордов. — Эдвали… Едва ли!» — он засмеялся.

— Чему веселишься? — владелец иномарки угрожающе набычился.

— Простите, это я о своем. Так, кое-что вспомнилось, — передернул плечами Миша. — Едва ли это имеет к вам отношение, господин Двали, — добавил, не в силах совладать с потоком сознания, хоть и оценил должным образом бычью шею и бугрившиеся под белоснежной тканью мышцы.

— Начали! — Варвара дала отмашку. — Ваша профессия, Эдуард Ираклиевич?

— Предприниматель, понимаешь, бизнесмен.