Бог одержимых

Когда начало темнеть и ведро с раками опустело наполовину, подвалили к нам Ваван с Юлькой. Приятно, конечно. А то в последнее время пробегают мимо: ни "здрасьте", ни "до свидания". Я уж было подумал — задаются, игнорируют. А тут солидно так, с понятием — рыбу принесли: тарань сорок пятого размера, с ладонь толщиной, и пять банок пива к ней, в жести, импортное! Такое выпьешь, а баночку на кухонном столе поставишь: красиво и удобно, пепельница глаз радует. Или как подставка для вилки-ложки…

Да. Сигаретами щедро угостили. Ну, дела! Будто вернулись старые денёчки. И ведь почти вся наша компания в сборе. Ох, и любили мы на этой лёжанке когда-то собираться! Зимой, конечно, удовольствие "так себе". Весной-осенью, тоже "не очень". А вот летом, да под вечер… Мы-то уже повырастали: Юлька-шухер — в университете учится, на втором курсе. Ваван-смирный — политех приканчивает, Миха-влом по озорству да малолетству армию на зону променял, а как вернулся — за ум взялся: курсы кончил, и по словечку дружков своих — к таксистам. Теперь на "Волге" ездит, людей возит.

Ну, и я, чтоб уже со всеми познакомить, — Кела-заноза: недозрение, несварение, плоскостопие, кровохаркание… Военком, как мою медкарточку увидел, сразу домой отправил. Да ещё старшину в сопровождающие дал, во избежание потерь среди гражданского населения в мирное время — вдруг по дороге упаду и случайные прохожие затопчут?

Были, конечно, ещё ребята. Да как-то поразъезжались кто куда. Ну, и ладно. Нам места больше осталось. А что? Классно! Солнце пыль пригревает, дрова смолой пахнут, птички по делам своим неотложным чирикают… А у нас пива прибавилось, рыба, раки… Сигаретки в твёрдой коробочке с золотистым вензелем… В общем, благодать, какая редко случается. Но уж если и случается, то помнится долго.

Только тот вечер и без раков с таранью был особо замечателен.

А ведь началось всё, вроде, с шалости. Это я уже потом сообразил, что всё подстроено, а тогда… купили они меня за звон мелочи, вот что! Затеяли Юлька с Ваваном Миху подначивать, на его тупую беспросветную работу намекать. Только Миха у нас правильный. Никому спуску не даёт. Тёртый, битый, и слов по карманам не прячет. Отбрил он их красиво:

— Да вы на себя посмотрите, — сказал он студентам. — Ещё не один год на геморрои и общую бледность кожи ишачить будете. А как из института попрут, по причине кончины обучения, так и начнёте всё сызнова. Поскольку наука ваша нахрен никому не нужна. Нету в ней, в науке, ответов на важные вопросы.

Красиво так излагает. Я уж подумал, — всё, обидятся студенты. Пропал вечер. Но… нет. Юлька ещё баночку себе взяла, открывает, Ваван раку голову открутил, ножки обсасывает, и вдруг спрашивает:

— А какие вопросы для тебя важные, Миха? Вот ежели была бы у тебя возможность поговорить с авторитетом, кто всё знает, о чём бы спросил?

Вижу, Миха растерялся. Он-то к скандалу готовился, к обострению! А что? Дело привычное. Работа у него такая. А тут всё как-то по уму, уважительно. Глянул он на меня. Только я всегда готов, на меня зыркать не надо:

— На хрена я родился? — говорю. — Вот чего бы я спросил.

Юлька пивом поперхнулась. Ваван, не глядя, ладонью её по спине приложил, так она ещё с полбанки на себя опрокинула. Да. Любим мы помогать товарищам своим меньшим.

— Нет, — сипит Юлька.

А сама на меня смотрит. Пристально так. Со значением.

— Нельзя, — говорит. — Вопросы должны быть такими, чтобы только "да" или "нет" в ответку.

Удивился Миха:

— Ребята, вы чё? С Богом состаканились?

А эти двое ехидно между собой переглядываются и глазки от нас прячут.

— Давайте, колитесь, — напирает Миха. — Рупь показал — второй не ныкай.

— Да не поймёте вы, — отмахивается Ваван. — Так просто не расскажешь.

— А ты рискни, — кипятится Миха. — Грамотный…

Юлька видит, что нешуточно братана нашего задело, и пытается как-то съехать:

— Про Козырева слышали?

— А то, — говорю. И ухмылку сдержать не могу. Это они мне про Козыря? — Да я у него сам раздаче учился. Первый катала в районе. С любой руки четырёх тузов себе сдаст, и ещё скажет, чего там в прикупе. Его даже Сергеич-магнат в Москву возил, на большие деньги…

— Нет, — смеётся Юлька. — Академик Козырев. Он ещё при Сталине в тюрьме сидел…

— О! — обрадовался Миха. — Из людей, значит. Такой зря уши топтать не будет. И что там с ним?

— Да прибор мы тут с Юлей сделали, — мнётся Ваван. — Как раз по теме: на вопросы отвечает.

— Как это? — требует Миха.

— Наверное, лучше показать, — вошью крутится Ваван. — Это там, за домом, в гараже…

— Вот ещё, — бурчит Миха, и запускает пятерню в ведро. — Пока пиво не кончится, да раки не облетят, что ветки в осеннюю пору… топить тебе лучше незрячих котят, чем звать меня спутником в гору…

Да. Миха у нас такой. Возьмёт, бывало, гитару, потренькает минуту-две, а потом, как выдаст песню душевную. Жаль только, что говорить он не в тех местах учился — мат через слово, а то хоть на слух записывай, да в журнал, или в газету какую. Высоцкий отдыхает…

— Не пойдёт он никуда, — перевожу студентам. — Сперва раков доедим.