Бог одержимых

"Бросить всё и на баркас! — подумал Захар. — На плите с вечера приготовлен куриный бульон. Сделаю суп с лапшой, на "второе" обжарю варёную курицу… и кунжут пригодится. На салат соберу мидий и тонко нарежу имбирь… не зря же на раскопках полдня корячился? А на обед к кому-нибудь напросимся. Тинка ни разу не была на Мвали. Говорят, там целакант к самому берегу подходит… Или махнуть на Ганимед? Давненько у моих родных не были…"

Перспективы казались вескими доводами, чтобы немедленно уйти.

Но бежать от рухнувших планов было не по "правилам". Даже проигрыш следовало довести до финала по-честному, без обмана.

Стиснув зубы, Захар пересел на гребную банку и сбросил перчатки. Отвязал вёсла и развернулся к берегу. Туман ничуть не прояснился, и до восхода было ещё полчаса, но Захар точно знал направление. Он не мог заблудиться.

— Не слышу ответа! — прошептали с кормы.

— Отвяжись, — буркнул Захар, поскрипывая упоркой при проводке лопасти в воде. — Рыбинспектор, что ли?

Туман над кормовым сидением заметно потемнел и уплотнился. Фигура человека была столь явственной, что хотелось потрогать. Но Захар никогда не пытался этого сделать. Призраку едва хватало сил, чтобы озвучивать мысли. Из сострадания к бестелесному разуму Захар крепче загустил пар, ионизировал его и зафиксировал электростатическим полем.

— Неприветлив ты со старыми друзьями… — звонко сказал призрак.

— С водяными не вожусь, — проворчал Захар, — кстати, можешь не благодарить.

— И не подумаю! — фыркнул Водяной. — Ты меня уплотнил не для того, чтобы помочь, а чтобы самому лучше слышать. Люди по-другому не могут — всё для себя.

— Развеять по ветру было бы лучше?

— Уже и пошутить нельзя, — пошёл на попятный Водяной. — Какой же ты вспыльчивый. Кипяток! Из-за рыбы злишься? Хочешь, подарю? Бери!

У правого борта показался плавник акулы.

— Вот ещё… — настроение совсем испортилось. — Не нужны мне твои подачки. Если узнают, что просил у духа моря… здороваться перестанут! Ты ещё русалок позови.

— Стало быть, если не узнают, просить можно? — усмехнулся Водяной. — А русалки в море не живут. Пора бы знать, не маленький. Они за своей внешностью следят. От солёной воды избыток плавучести, стало быть, вес лишний нужен. И глаза красные — щиплет…

Захару было чем поддержать непринуждённую светскую беседу. Он бы мог рассказать и про чешую в крынке — молоко за ночь прокисло, и про венок на поручнях трапа — Тинка два дня дулась… но не успел: в пальцы впились раскалённые иглы.

Захар застонал и выпустил вёсла, а они, подхваченные волнами, ударили рукоятями в грудь.

— Что такое? — поинтересовался Водяной. — Устал?

Но Захар уже слушал сообщение. "Солнце превратилось в сверхновую. Скорость распространения плазмы близка к световой. Общая эвакуация Солнечной Системы. Через восемь минут фронт взрыва пересечёт орбиту Земли…"

Захар поднял голову и разогнал туман. Восточный горизонт заметно золотил. Со всех сторон вскипали следы инверсии стартующих беженцев. Светлые вертикальные полосы, густо исчертив небо, сделали мир бледным. Люди рвались к звёздам. Беглецы ослепительно вспыхивали там, высоко вверху, над ионосферой, где уже можно было переходить в подпространство.

— Что-то случилось? — немного нервно спросил Водяной.

— Случилось, — сказал Захар, — кажется, мы только что взорвали Солнце.

— "Кажется" или всё-таки "взорвали"? В этом вопросе, знаешь ли, хотелось бы определённости.

— Взорвали, — устало подтвердил Захар, — можешь не волноваться.

— Не буду. Успокоил, конечно, — Водяной бросил короткий взгляд за плечо и недоверчиво уточнил: — Что-то я не вижу никакого взрыва!

— Потому что плохо представляешь расстояние. Лучи света едва ползут. От Солнца они приходят к нам за восемь минут. Именно столько осталось жить этой планете.

"А ведь учили, что фронт сверхновой не превышает десяти мегаметров в секунду, — тоскливо подумал Захар. — Впрочем, никто ещё не наблюдал сверхновую в первые минуты после взрыва…"

— Похоже, вы нас таки доконали! — признал Водяной. — Вырубали леса, отравляли реки… А ещё воевали, мешая с гноем всё, чем следовало бы гордиться. А теперь, выходит, всю планету разом решили прикончить? Целиком?

— Положим, в последнее время, мы многое вам вернули, — устало заметил Захар. — Не рубим, не травим и давно не воюем…

И это была правда.

* * *

Даже в скупых на эмоции академических отчётах легко угадывались удивление и восторг, когда французская экспедиция к Солнцу обнаружила внутри орбиты Меркурия планету, размером и массой идентичную Европе — одному из спутников Юпитера. Недолго думая, исследователи назвали планету Урбеном в память о восстановленной репутации своего знаменитого соотечественника. В самом деле, как мог ошибаться человек, открывший Нептун "на кончике пера"? И, напротив, если не существует предсказанной им планеты Вулкан, значит, и существование Нептуна — обман и выдумки.