Бог одержимых

   - Нистагмус вестибулярис, - немедленно перешёл на родной язык Тунга. - Травма среднего уха. Нехрен было головой крутить при пятнадцати "же". Потерпи несколько дней. Пройдёт...

   - Руки болят, Тунга, - пожаловался я. - Запястья, локти, колени... В суставах будто песок засыпан.

   Но он даже не глянул:

   - Тендинит, эпикондилит... Постарайся два-три дня ничего не делать.

   Вот это успокоил! Как же это "ничего не делать"?!

   Потом они порадовали меня известием о крепком и здоровом сне нашего гостя. Как только выяснилось, что печь не работает, Тунга вкатал ювелиру какой-то гадости, Нич уснул и его прикрутили к койке. Так и спит, избавляя нас от необходимости что-то сочинять о целях и результатах экспедиции.

   Вторая новость была значительно хуже: за нами погнался сторожевик, но, поскольку никаких опознавателей у нас в корпусе не было, быстро отвязался. Возможно, посчитал ложной целью. Эх! Из всех целей люблю быть ложной...

   Но хуже всего было то, что из-за неработающей печи мы потеряли треть золота в объёме и столько же в чистоте породы.

   - Тридцать тонн... - пряча глаза, сказал Роман.

   - Тридцать?! - удивился я. - Трюм забит под завязку!

   - Я и говорю, - он покачал головой. - Треть трюма - пневмоуплотнители. А в самом золоте много примесей: платина, иридий. Наверное, в пене собралась тяжёлая фракция. Очень мало серебра и меди...

   - Платина, иридий? - недоверчиво переспросил я. - Они не могли быть в расплаве...

   - Это половина! - Смош кулаком ударил по столу. - Половина! Я убью его!

   Сказать по-правде, я сомневался, что Смош исполнит свою угрозу. От спонсоров предприятия мы как-нибудь отобьёмся. В крайнем случае, сделаем ещё одну ходку или две. А вот от Василисы не откупишься. Везёт же некоторым!

   Наверное, Капитан подумал о том же:

   - Этого даже наводчику не хватит... - сказал он. - А ещё нужно высадить деда и забрать Вита.

   Я подумал, что это глупо, но сдержался. А вот хмурый Роман молчать не стал:

   - Не понимаю. За каким чёртом мы с левым грузом пойдём на Трясунию? Деду всё равно, где мы его высадим. Пусть спасибо скажет, что из запоя вывели. И Виту без разницы: деньги у него есть. Лучше сбросить металл перекупщику, а потом к Виту... Он и не заметит, что мы на неделю опоздали.

   - Ты не в теме, Тунга, - скривился Смош. - Повторяю: золота не хватит наводчику. А значит, не будет доброжелательной таможни. А если кустом-пиплы анализаторами установят происхождение? Продолжать?

   Нет, такого продолжения мы не хотели.

   - Поэтому мы заберём Вита, он нам починит печь, и мы обогатим руду. Очищенное золото обменяем на топливо, и сделаем ещё одну ходку на Златию, пополним трюм.

   Кажется, я застонал, но у них были более важные проблемы:

   - А таможня? - спросил Тунга.

   - Авось пронесёт... - сказал Капитан, но в его голосе не было уверенности. - Разгружаться не будем. Оформим транзит и обойдёмся без декларации. Такие развалюхи эмпаты не шманают, а для технарей мы пустое место...

   Он вновь тяжело задумался.

   И мы вслед за ним.

   Только через несколько минут Капитан повторил:

   - Обойдётся... не в первый раз.

***

   Смош опять ошибся.

   Не обошлось.

   Не знаю, как карантинщики вычислили направление, но к нашему прилёту таможенная служба Трясунии работала по системе "ниппель": садишься по своей воле, а взлетаешь только после досмотра.

   Место нам отвели в отстойнике, в самом дальнем конце космодрома.

   Не иначе, чтобы помучить ожиданием. Для чего же ещё?

   Мы сидели в кают-компании, ждали таможню и совещались с дешёвым портвейном имперского разлива. Сроки светили немалые, сравнимые с выдержкой уксуса, которым нас радовали бутылки почти забытой эпохи. Видимо хоровая меланхолия была причиной тому, что никто вовремя не подумал о закуске...

   А потом пришёл Нич.

   - Ну, что? Допрыгались, голубчики! - злорадно поздравил нас ювелир. Я вздрогнул. Но, оказывается, речь шла не о контрабанде: - Не знаю, как тут у вас сейчас всё устроено, но в мои времена за похищение людей топили в кислоте.

   Я посмотрел на Романа, - вот тебе и "спасибо"!

   Но Тунга всего лишь уточнил:

   - В какой кислоте?

   - Не знаю, - после минутного раздумья признался ювелир и уставился на нашу ликероводочную коллекцию.

   - Почему "похищение"? - флегматично спросил Смош.

   Мне бы их выдержку! Нам только похищения не хватало!

   - Потому что твои громилы, - Нич не сводил глаз с бутылок. - Меня насильно унесли из гостиницы. А ты направил на меня пистолет...

   - Громилы? - Капитан с сомнением глянул на Романа.

   - Это был револьвер, - сказал Тунга.

   - Какая разница?! - возмутился Нич.

   - Э... - вздохнул Тунга и замолчал. Но мы все смотрели на него, и ему пришлось продолжить: - Это всё-таки не одно и тоже...

   У меня и до прихода старика кружилась голова, а теперь я и вовсе был готов хлопнуться в обморок. Я не понимал спокойствия своих товарищей. О чём это они толкуют? Тут и без киднепинга вот-вот за ноги подвесят, а с "украденным" ювелиром вешать будут за шею...

   - Впрочем, - сказал Нич, - если нальёте стаканчик золотых дел мастеру, возможно, я смягчу своё заявление о вашем произволе.