Бог одержимых

   Он кивает приятелям, и те уходят. Чтобы, значит, не мешать. Или не попасть под горячую руку...

   - Да вот, - говорит Борис. - У нас тут одно дельце нерешённым осталось.

   Ситуация перестаёт быть забавной, - я не слышу в его голосе злости. Это пугает.

   - Давай-ка ещё раз, Семён. С того места, на котором в прошлый раз остановились.

   Он тактично делает два шага назад и перетекает в боевую стойку.

   - Как твои рёбра, челогод? Подлечил?

   Его голос тих и спокоен. Он совершенно не похож на озлоблённого недоумка из душевой. Даже черты лица переменились.

   Я слежу за движениями его рук и ног. И то, что я вижу, мне не нравится. Передо мной настоящий противник: цепкий, умный, скорый... Его трёхсекундная ката пластична и полна невероятно высокой энергетики.

   Похоже, дело - дрянь. Будь мы на татами, я бы уже сдался.

   - Мы знакомы?

   - Не валяй дурака, чел, - кривит рот в ослепительной улыбке Борис. - Это травматология. Психушка тремя этажами ниже...

   Его атака стремительна, натиск плотен, движения точно рассчитаны: ни локти, ни колени в крайнее положение не выходят, до упора не выпрямляются. Все движения от центра наружу... и движется он чертовски быстро. Я едва поспеваю уклоняться и ставить блоки. Впрочем, нет. Не успеваю. Каждый третий-четвёртый удар достигает цели. Не проходит и десяти секунд, как осознаю, что здесь: в узком коридоре, где у меня нет возможности втянуть высокого и более сильного противника в круг, моё поражение неизбежно.

   Я делаю шаг назад. Потом ещё один. И ещё. Он уверенно теснит меня. Один из ударов пучка пальцев обжигает грудь... вот гад! Как током...

   А ведь позади - его приятели!

   Я не могу позволить себе дальнюю дистанцию, где его преимущество в росте окажется решающим. Но и ближний бой порадовать меня не может, - противник гораздо сильнее и тяжелее меня. Один захват и треснувшими рёбрами не отделаешься...

   Впрочем...

   Есть один вариант. Безумный, конечно. Но по-другому, похоже, мне не выкарабкаться.

   И решаться на безумие следует немедленно. Ещё несколько секунд и мои движения из-за ушибов от пропущенных ударов замедлятся. И тогда мутан порвёт меня, как Тузик шапку...

   Нужен контакт. Чем плотнее, тем лучше. Приходится рисковать. Я наношу удар правой ногой в солнечное сплетение противника. Приём никак не подготовлен. Это просто удар и только: хорош для мешка с песком или доски, прислонённой к стене. Но для профи - подстава и весомая заявка на долгое лечение. Поэтому я не удивляюсь, когда нога встречает пустоту, а Борис легко подхватывает меня под колено правой рукой, а левой фиксирует за воротник. Я точно знаю: ему не составит труда приподнять меня на метр, а потом опустить на своё согнутое колено. Для его силы и нашего соотношения весов, - это лучшее продолжение.

   И мне ничего не останется, кроме выбора: сломанный позвоночник и пожизненная койка или соитие с лимаксой. Лихо работают, черти! И это называется честной игрой!

   Только и я в ангелы не записывался.

   До моей инвалидности - мгновение. И всё это время у Бориса будут заняты руки. Это тот самый случай плотного контакта, когда противник, подготовив свою победу, ещё должен до неё дожить. Мой правый локоть с хрустом вламывается ему в голову между виском и бровью...

   ...Я потрясён: он продолжает проводить приём. Он и в самом деле меня приподнимает! У него разбита височная область: головокружение, потеря сознания, смерть. Но эта тварь не просто жива! Он поднимает меня всё выше и выше. Я в панике! Не нахожу ничего лучше, как вопреки традициям забросить правую руку ему за голову. Так мальчишка по первому разу, без знаний и опыта, пытается обнять девушку, сидя на галёрке в кинотеатре.

   Но мне нужно будет на что-то опереться, когда он начнёт ломать мне позвоночник...

   И вдруг всё кончилось. Борис замер, что-то замычал и начал заваливаться на бок. Я отжался от его холки, неловко упал, перекатился и вскочил на ноги...

   Борис уже лежал.

   Его приятели неуверенно двинулись к нам. Я подошёл к поверженному противнику. Он пристально смотрел на меня и шевелил губами, пытаясь что-то сказать.

   Я встал рядом на колени, склонился, прислушался...

   - Техника ду аньда...

   Я пожал плечами: что в имени финала? Не всё ли равно? Главное - я одолел его. Но это была вымученная победа. Второй раз у меня так не получится.

   Кто-то положил руку мне на плечо. Не знаю почему, но я был уверен, что на этот раз свалки не будет.

   - До койки сам доберёшься? - спросил один из "конвоя", кивая на дверь моего изолятора.

   Кажется, это был "третий", тот самый "добряк с лавочки".

   Я кивнул.

   - Тогда ступай. На сегодня, пожалуй, всё...

   Я ещё хотел спросить, что значит "на сегодня"? Уж не собираются ли они воевать со мной до самого дембеля? Но не успел: они подняли своего товарища, и ушли, оставив меня одного в коридоре второго яруса травматологии космического крюингового центра "Кассиди".

7

   Бытие. Гл. 3. Ст. 16:

"Жене сказал: умножу скорбь

твою в беременности твоей;

в болезни будешь рожать детей"...

   Без симбионта человек слаб настолько, что даже воспроизводство его протекает мучительно и с риском для жизни.