Бог никогда не моргает. 50 уроков, которые изменят твою жизнь

Как бы люди ни обзывали тебя, только ты решаешь, на что обижаться. Я просто не буду забывать, кто я, и реагировать буду только на это.

Все оказалось хуже, чем я думала. Ох, как же ранят эти звонки! Чтоб вам всем, фарисеи-христиане, которые призывали на мою голову адские муки или же молились обо мне совсем не святыми молитвами!

Колонка выходила трижды в неделю, под ней красовался мой телефон и электронный почтовый ящик. Некоторые видели в этом приглашение сорвать на мне всю злость на начальство, на бывших жен или на почивших родителей. Худшие звонки раздавались в два часа ночи, когда закрываются бары.

Если тебя не сломают читатели, это сделает ежегодный ритуал присуждения журналистских премий. Каждый год редакторы отправляют твои работы на конкурс. Ты не хочешь думать о премиях, но все остальные только этим и озабочены.

В СМИ приходят люди с воспаленным самомнением. Редакции новостей полным-полнехоньки эгоманьяками с комплексом неполноценности. Мы должны быть на высоте, в противном случае мы считаем себя ничтожеством.

В море журналистики тебя швыряют из стороны в сторону мнения и взгляды редакторов, сотрудников, источников информации, читателей, конкурсного жюри и твои собственные сомнения и неуверенность. У любого литератора самолюбие очень ранимое — огромное, но ранимое. Мы хотим каждый день печататься на первой полосе и в то же время боимся, что мы бездарны.

Я открыла секрет полной свободы от слухов, чужих суждений, критики, мнений и сомнений. Смирение.

Не самоуничижение — оно никому не принесло ничего хорошего.

Раньше я, кажется, не видела особой разницы между двумя этими понятиями. Я прочитала определение смирения, которое один из основателей организации — Анонимные алкоголики» держал у себя на рабочем столе. Двенадцатиэтапная программа «АА» разработана так, чтобы наставить человека на путь смирения и служения другим.

Доктор Боб держал эти слова неизвестного автора прямо перед собой.

«Смирение — это вечная тишина в сердце. Это значит не тревожиться.

Это значит никогда не чувствовать досады или раздражения, беспокойства или горечи; никогда не удивляться тому, что делают мне, не чувствовать, что что- то мне делают во вред.

Это значит оставаться безмятежным тогда, когда никто меня не хвалит. Когда обвиняют либо презирают. Это значит хранить в своей душе священный приют, в который я могу войти, закрыться и преклонить колени перед моим Отцом в тайне и умиротворении, будто в глубоком море покоя, когда все вокруг кажется катастрофой».

Вечная тишина в сердце. Вот чего я действительно желаю, если отбросить все, чего, как мне кажется, я хочу. На самом деле я хочу оставаться безмятежной тогда, когда никто не хвалит меня. Вот истинная свобода.

Жизнь — это не представление и не конкурс на приз зрительских симпатий. Не погоня за властью и деньгами, славой и популярностью, игрушками и шмотками, комплиментами и наградами, званиями и степенями. Будет ли все это иметь хоть какое-то значение в итоге? Есть у Джорджа Стрэйта одна песня. В ней поется, что, рождаясь, мы не приносим ничего в этот мир, и забрать с собой мы тоже ничего не можем. Как и этот певец кантри, я никогда не видела катафалка с багажным отделением. А в гробах не делают ящичка для трофеев.

Один из способов сосредоточиться на том, что действительно важно — сформулировать свое программное заявление. Не накропать скучный бессмысленный текст, который большинство организаций измышляют, но никогда потом ему не следуют, а выразить словами собственное предназначение, на котором можно действительно построить жизнь.

Однажды я несколько часов провела в задумчивости, пытаясь сформулировать свое программное заявление. Закрыла глаза и представила людей, сидящих на моих похоронах. Детей, мужа, братьев и сестер, сотрудников, друзей, соседей. Какой я хочу видеть суть своей жизни, когда она закончится? Я бы не хотела, чтобы люди на моих похоронах говорили о моих наградах за литературную деятельность, о том, что я мудро вложила деньги, согласно пункту 401 (к), или что я была местной знаменитостью. Не знаю, что они скажут, когда меня не станет, но есть вещи, которые я надеюсь оставить после себя.

Я нашла свое программное заявление, слова, которые я произношу каждый день. Это молитва святого Франциска Ассизского.

«Владыка, сделай меня орудием Твоего мира, и там, где ненависть, дай посеять любовь, там, где обида, — прощение, там, где сомнение, — веру, там, где отчаяние, — надежду, там, где тьма,