Бог Непокорных

— Не нужно, мой господин, — Сэаль улыбнулась, коснувшись кончиком пальца губ короля. — Ксайдини узнает много такого, о чем тебе не докладывают придворные; если ты прогонишь ее, мне не от кого будет узнавать новости…

— Проклятье! У меня есть рыцари и придворные, тайная стража, курьеры, советники, министры…

— …но нет никого, кто не задумывался бы — прежде, чем начинать речь — о чем тебе говорить, а о чем умолчать. Ведь ты властелин огромной страны, и хорошие новости тебе приятнее плохих. Ксайдини выведает у офицеров, а я выведаю у Ксайдини то, что тебе больше не расскажет никто другой.

Теланар минуту молчал, затем он махнул рукой и расслабился.

— Да, ты права. Черт с ней, пусть строит глазки кому хочет. На моем ложе ей больше делать нечего, и как только она перестанет быть для тебя полезной — скажи мне, и я ее прогоню.

— Непременно, мой господин.

— Что она еще тебе рассказала?

— Говорят, пока прибыло лишь два Ордена, еще три только готовятся переплыть пролив…

— Это я знаю.

— Тьма разъедает души тех, кто заключил с ней союз. Они меняются. Становятся не людьми, а чем-то еще… чем-то неправильным и страшным.

— Что за бредни! — Воскликнул Теланар.

Сэаль молчала, и гладила правой рукой грудь короля. Настроение Теланара, между тем, менялось — от резкого неприятия до червячка сомнения, и далее, от мыслей о том, что сказанное может быть правдой, до попыток предположить, что будет, если Ордена, вдобавок к своей магической мощи, воинской выучке и дисциплине, получат еще и сверхчеловеческие способности, проистекающие от Нижних Миров. Нет-нет, это не может быть правдой. Нелепо даже думать о подобном…

— В этом таится не только угроза, но и возможность, — едва слышно сказала Сэаль; король чувствовал, как она дрожит и с каким усилием говорит — ей приходилось прилагать огромные усилия, чтобы возражать, пусть и неявно, тому, кого она любила больше жизни и кому принадлежала целиком, и душой, и телом. Любовь и жалость сжали сердце Теланара, он обнял девушку, прижал к себе, погладил по голове и поцеловал. Ее беспомощность и слабость каким-то образом наполнили его силой; страх перед завоевателями развеялся, инстинкты защитника, инстинкты мужчины побудили его задуматься о том, как решить эту проблему, а не паниковать из-за ее существования.

— Я думаю, не все в Орденах довольны сделкой с тьмой, — прошептала Сэаль. — Ведь там есть светлый Орден… один лунный… два нейтральных… и лишь один темный. Если они передерутся между собой… или, лучше, пусть раздор возникнет внутри каждого Ордена… то перестанут представлять угрозу.

Теланар долго молчал.

— Как мне это использовать? — Спросил он наконец. — У меня нет надежных людей в Орденах, тем более — среди их руководства. Кулназ сказал, что внедрил нескольких шпионов, но известий от них пока нет. Возможно, их убили; в самом лучшем случае они стали слугами и новобранцами. Сомневаюсь, что через них можно будет в обозримом будущем посеять рознь в Орденах.

Кулназом эс-Гуном звали начальника тайной стражи; его доклад, в числе прочих, сегодня был представлен Теланару на малом совете.

— Правда сильнее лжи, — сказала Сэаль. — Если ты объявишь, что дозволяешь завоевателям вернуться домой, потому что их обманули; если в этом воззвании ты расскажешь о тьме, с которой их соединили, если там прозвучат открытые слова о том, что, может быть, многие из них втайне уже подозреваеют или знают — тогда, быть может…

— О чем ты? — Перебил девушку Теланар. — Кто станет слушать моих посланников? Их просто убьют.

— Посланникам врага не поверят. Но если твое послание будет обращено к людям, через земли которых идут энтикейцы — то до Орденов дойдут твои слова, и они будут во много раз убедительнее, ибо врагам будет казаться, что эти слова предназначались не им.

Теланар помолчал, потом произнес:

— Твои советы, как всегда, необычны. Не знаю, выйдет ли от этого толк, но я поручу Мангафу подготовить послание.

— Я счастлива от того, что могу быть хоть чем-то полезной моему господину и повелителю, — прошептала Сэаль. Ее правая рука, до этого покоившаяся на груди Теланара, будто случайно скользнула вниз, по его животу, и дальше, по внутренней стороне бедра. Затем обратно — такое же легчайшее, едва заметное, кажущееся случайным касание. Теланар глубоко вздохнул, на выдохе издав звук, похожий одновременно на негромкое бурчание и легкий стон, наполненный истомой и удовольствием. Сэаль погладила внутреннюю сторону его бедра; ее прикосновения были все еще легки, но уже более ощутимы. Играясь, она скользила пальцами вдоль паховой области, иногда без нажима проводя ногтем или подушечкой указательного пальца по его гениталиям. Потом она сместилась ниже и вместо пальца стала использовать язык, совершая все те же длинные, неторопливые, легкие движения вдоль члена.

— Еще можно призвать феодалов. — Произнесла Сэаль в тот короткий момент, пока ее голова возвращалась от кончика члена к пупку Теланара, и рот был свободен. Затем она повторила длинное движение языком от середины живота короля до кончика его члена.